Пусть вампир и пытался выглядеть оскорблённым, счастливая улыбка расцвела на лице, стоило Ровенне рассмеяться на его замечание и невесома поцеловать его в щеку. Наверное, даже не поцеловать, а просто ткнуться губами. Ее супругу был прекрасен, и особенно сейчас, не в торжественном костюме, а в простой белой рубашке на выпуск, с расстёгнутыми верхними пуговицами, и подчеркивающем его темные волосы и малиновые глаза. В свете камина они приобретали практически черный тон, заставляя Ровенну тонуть в этой бездне. Бездна, в которую она падала с удовольствием.
− Я тогда действительно была очень зла на тебя. – будто оправдываясь, оповестила демон, смешно надуваю губки, как капризный ребенок. Рейджи издал гортанный смешок, и коротко, но страстно поцеловал свою любимую в губы.
− Вспомним, что было дальше, или пойдем спать? – зевнула шатенка, устраивая голову на его плече. Рейджи усмехнулся, провел рукой по шелковистым волосам и откинул голову, блаженно прикрыв глаза. Вспомнить! Он ничего и не забывал. Забыть такое невозможно.
========== От падения - шаг (сиквел) ==========
Ревность - разновидность чувства собственности (Поль Лафарг)
Ситуация, в которую попали Шу и Цисси была абсурднее некуда. По крайней мере, так казалось всем, кроме самих Шу и Цисс. В четырёхкомнатной квартире, в которой молодая, слегка аморальная пара жила периодически, стояла мертвая тишина. И причина этому была вовсе не радостной.
Шу же битый час лежал на двуспальной кровати, слушая музыку и просто смотрел в потолок. Да, давно он уже не занимался… в принципе, просто ничем.
С появлением в его вечной жизни Присциллы, спокойствие ушло, казалась, навсегда. Каждый день она придумывала как растормошить этот неподъёмный объект и Шу просто шёл за ней. У вампира словно крылья вырастали, и вся эта любовная чушь внезапно обретала смысл. Когда ты не влюблён все фразы про это чувство, кажутся чем-то непонятным, даже смешным. Вот только когда ты влюбляешься, когда по-настоящему отдаёшь себя другому, тогда уже не так всё и смешно: банальные фразы становятся чем-то важным, они приобретают смысл. Даже тошно от этого иногда.
А теперь…в их квартире было необычайно тихо, потому что сейчас Цисси не было рядом. Были только наушники и тишина, которые когда-то были единственным что было нужно блондину. А теперь всё изменилось. Ему нужен был смех Цисси, её голос и то, как она подпевает его игре на скрипке. Ему не нужна была тишина. Шу нужна была она. А все из-за ревности, которую он вовсе не считал глупой. Всё началось около недели назад.
Братья Сакамаки всегда были предметом ловли девушек. Вокруг них было много девушек, желающих поймать их в свои сети, и на Шу, как на самого старшего, велась более ожесточённая охота. Рядом с Рейджи начала крутиться Ровенна, а с Аято рядом нарисовалась Юи, и это вычеркнуло братьев из списка потенциальных женихов. А потом рядом с Шу появилась Цисси. Хрупкая, каштановолосая девушка с глазами цвета сирени…, и эта девушка была до ужаса ревнива. На прошлой неделе на Шу повесилась какая-то самодовольная девица. Она без стеснения крутила бёдрами, выставляла вперед большую грудь и, так по-шлюшески закусив губу, спросила: «Хочешь меня?» Шу от такой наглости не смог и слова вымолвить, а эта девица в наглую его поцеловала. И все бы не так страшно, если бы этот поцелуй не увидела Цисси. И жизнь перевернулась. Шу, конечно, сразу же оттолкнул эту девицу, добавок свернув шею и бросился за шатенкой. Было больно осознавать то, что он сделал больно любимой девушке, но сделать уже ничего нельзя было. А потом стало еще хуже – Присцилла так же была застукана Сакамаки с каким-то парнем. И у бедняги меньше чем через две минуты была сломлена шея. А вот пара не помирилась. Стало только хуже, ведь что Шу, что Цилли были законченными гордецами, и мириться первыми не хотели.
Шу перевернулся на другой бок, уставившись на дверь. Впервые Присцилла ушла куда-то одна, причем так надолго. Первое время она возмущалась, кричала, что не его дело где она, и уходила. Но ненадолго. А потом, видимо, решила сменить тактику: она говорила куда уходит, но таким безразличным и холодным тоном, что ехать за ней не хотелось совсем. И Шу оставался дома, стараясь не обращать внимания на то, что сердце неприятно замирало, а фантазия услужливо рисовала сцены, в которой его Цисси трогал кто-то другой. И стоило этим мыслям появиться, как Цисси так же появлялась на пороге квартиры и хмуро смотрела на жениха.
Может, в этот раз изменить своё поведение? Поговорить с ней… Если бы все было так просто!
Вряд ли Цисс так легко пойдет на контакт – она только замыкается в себе ещё больше. И что значит, что вечер его любимая невеста проведёт в баре? С кем? В сердце закипела ревность, и Шу выдернул наушники и откинул подальше.
Быстро набрав номер её мобильного, Шу нетерпеливо притопывал в ожидание ответа.
− Где ты?! – рыкнул Сакамаки, когда спустя семь гудков, любимая всё-таки подняла трубку.
− В баре. – безразлично раздалось из динамика.
− В каком именно? – Присцилла не желала идти на контакт, но Шу смог выпросить, где она конкретно, и вампир тут же оказался там же. Фигурку своей невесты он заметил сразу.
Присцилла шла сгорбившись, засунув руки в карманы и опустив голову. Вампир громко окликнул девушку.
Спустя несколько минут они в полной тишине шли домой. Цисси наотрез отказалась перемещаться, и в машину тоже не села, поэтому пришлось идти пешком. В любой другой ситуации, Шу просто не стал бы обращать на желания девушки внимание, но пришлось напомнить себе – Цисси не простая девушка, и как с остальными с ней нельзя. А почему? Потому что она особенная.
Это слово льстит Шу, потому что эта необыкновенная девушка его. Его, и только его! Даже сейчас, когда она раздражена от того, что он буквально насильно вытащил ее из бара; даже если она все еще злится на него – она его! И вопрос закрыт.
Цисси кутается в свою кожаную куртку и передёргивает плечами. Несмотря на то, что весна вот-вот перейдет в свою завершающую стадию, теплом и не пахло.
В Аду, где круг занятий был большим, но всё же ограниченным, Цисси зачастую заседала в библиотеке, где тихо и спокойно; в отличие от Реджины, которая свободное время предпочитала проводить за верховой ездой или фехтованием.
Среди книг, которые любила читать вторая дочь Рейджи, зачастую попадались и романы. Не то, чтобы Присцилла любила подобное, но всегда лучше прочитать самой и удостовериться в том, что это плохо (или не так уж). Так вот, во всех книгах на тему любви, весна описывалась как нечто волшебное, прекрасное: парочки влюбленных, солнце, ручьи и расцветающая природа.
Сейчас, когда у Присциллы была возможность разглядеть пейзаж более четко, − она старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на Сакамаки, шедшего рядом, − примирившись с горечью, понимала, что данна картина ни по одному параметру не подходит под описания, данные в книгах: то там, то здесь грязный снег, похожий на гниющие тела; пары, сидящие на скамейках либо пьют, либо курят, а температура упала до нуля.
Хотелось поскорее вернуться в квартиру, где демонесса могла сделать себе горячий шоколад с корицей и свежей выпечкой. Тепло, сухо и вкусно.
− Цилли. – дрожь пробежала до самых костей, хотя Шу просто позвал её по имени. Просто. По имени. А реакция уже на лицо – по спине пробежали мурашки.