– Он не может расхаживать здесь в этом.
– Тогда принесите ему что-нибудь подобающее, капитан.
Смуглая кожа под бородой пожилого мужчины покраснела, и тот, отрывисто отдав честь, унесся прочь.
Алесса нерешительно улыбнулась, и Данте лишь сильнее нахмурился.
Когда они добрались до ее покоев, Алесса вдруг выронила ключ и, немного с ним повозившись после, не смогла вынуть из замочной скважины.
– Нужна помощь? – слетел вопрос с губ Данте.
– Нет. – Она дернула ключ что есть мочи, и тот выскользнул так резко, что она попятилась назад и врезалась в стену мышц. Тут же отскочив вперед, она схватила ручку и яростно ее повернула.
– Похоже, все-таки нужна.
И что она должна была на это ответить? Что он заставлял ее нервничать? Что ее до сих пор трясло после столкновения с капитаном? Что за одну ночь она нарушала правила и лгала чаще, чем за предыдущие пять лет, и не понимала, пугает ее это или восторгает?
Как только дверь за ними затворилась, Данте повернул ключ в замке и осмотрел металлические кронштейны с обеих сторон.
– В них вставляется засов. Где он?
– Не знаю.
Он вытащил кружевной зонтик из специальной подставки и сердито сунул его между креплениями.
– Потом найду что-нибудь получше.
Алесса наблюдала за тем, как он прохаживается по ее комнате, словно заточенное в клетке животное.
– Что ты делаешь? – наконец спросила она.
– Оцениваю уровень защиты.
Она немного знала об обязанностях телохранителей, разве что в них входило стоять за дверями и напускать на себя хмурый вид, с чем Данте отлично бы справился, но Алесса для своего же блага прикусила язык, чтобы не ляпнуть лишнего, пока он изучал все, что ей принадлежало.
Она не испытывала особенного дискомфорта, наблюдая, как он проходится по основному жилому пространству: уютной зоне отдыха и мини-кухне с круглым столиком и застекленными шкафчиками; но не могла не ерзать, когда он миновал двери ее гардеробной и ванной комнаты или останавливался у напольной ширмы, отделяющей спальную зону.
Распахнув двери на балкон, он вышел наружу и перегнулся через перила. Она на мгновение залюбовалась его спиной и слишком поздно осознала, что он собирается жестоко расправиться с красивым декором. Совершенно не заботясь об оранжевых и белых розах, изящно обвивающих прутья, Данте ухватился за верхнюю часть металлической решетки и дергал ее до тех пор, пока болты не расшатались и не посыпались вниз вместе с каменной крошкой.
– Эй! – возмутилась Алесса, помчавшись на балкон. – Эти розы посадила первая Финестра!
– Значит, они достаточно крепкие, – он прикусил губу, – чтобы пережить, – последний рывок, – падение. – Решетка отъединилась от стены с металлическим скрежетом и с грохотом рухнула на вымощенный камнем пол.
С разных сторон здания сбежались двое стражников, посмотрели на сломанную решетку, валяющуюся на земле, и подняли взгляд на нее.
– Все в порядке, Финестра?
Она невозмутимо махнула им рукой.
– Внезапный порыв ветра!
Пока Данте расхаживал по покоям, Алесса устроилась на краю кровати и принялась расшнуровывать сапоги, ругаясь себе под нос, если веревки скользили между облаченных в перчатки пальцев. Она не услышала, как к ней приблизился Данте, потому, когда он прочистил горло, едва не свалилась с постели.
– Проблемы?
Алесса попыталась выровнять дыхание.
– В перчатках все кажется сложнее.
– Так сними их.
Опираясь рукой на ее кровать, Данте заглянул под нее, а его длинные пальцы утонули в мягком пуховом одеяле.
Алесса соскочила с нее как ужаленная.
Довольный тем, что под кроватью никого не нашлось, Данте открыл маленькую дверь в углу и уставился во тьму.
– Что здесь?
– Лестница в соляные ванны.
Он наградил ее недоверчивым взглядом.
– Не общественные ванны. В Цитадели находятся собственные, и другой вход в них только через покои Фонте. Которые пустуют. Само собой.
Он угрюмо воззрился на дверь ванной, словно та нанесла ему личное оскорбление, а потом в последний раз изучил комнату. Когда проходил мимо стола, Данте остановился и поднял большой конверт с гравировкой.
– Это тебе. – Он протягивал его всего секунду, а затем, осознав, что Алесса не возьмет послание из рук, бросил обратно на стол.
Она ждала это письмо, но при виде него у нее все равно перехватило дыхание.
Алессе не хотелось, чтобы Данте пристально наблюдал, как она читает послание, но и проигнорировать его она не могла, как и непрекращающееся жужжание в ушах. Девушка подняла конверт, несколько раз повернула его, а затем, расколов печать пополам, пробежалась глазами по строчкам, выведенным витиеватым почерком. Закончив, она скомкала бумагу пальцами, сжимая ее до тех пор, пока уголки не начали впиваться в ладонь сквозь тонкую материю перчаток.