– Я… не знаю.
– Поэтому она попрошайничает. Чтобы заплатить тому, кто заберет ребенка перед сражением, осознавая, что рискует остаться с этим ребенком навсегда. – Своим язвительным тоном он вполне мог бы наносить раны. – Добро пожаловать в реальный мир, Финестра.
– Я в этом не виновата. Не хочу, чтобы кто-то оставался за пределами крепости. Не я придумываю правила, мне просто приходится следовать им.
– Ага, конечно, поздновато проявлять заботу.
Он возомнил себя благородным защитником бедняков?
– Тебе же плевать, даже если Саверио окажется на дне морском.
Его губы расплылись в горькой усмешке.
– Я к тому, что пускай либо полыхает весь остров, либо дайте шанс выжить всем.
Алесса провела Волка мимо ветхих строений, пристроившихся у причала, и через некоторое время они очутились на узкой тропе, которая тянулась к огромной, темной и сырой пещере, во время штормов служившей укрытием для флота.
Раздался характерный звук, и спичка, зажатая между пальцев Волка, озарила его лицо.
– Быстрее.
Она ускорилась, пытаясь во мраке отыскать блеск металлических ворот.
В огромной пещере стоял только один огромный корабль, но скоро прибудут остальные, наводненные пассажирами и грузом из континентальных поселений. Нижние пещеры заставят бочками с вином, семенами, тканями, продовольствием и скотиной: всем тем, что потребуется для восстановления уничтоженного города. Вознамерившихся перебраться на континент в перерыве между вторжениями встретят с распростертыми объятиями, предложив теплые кровати в гостевых комнатах для саверийцев. И одинокие души будут там жить, пока не придет время баррикадироваться в крепости.
Алесса никогда не ступала на континент, но на картинах он изображался суровым и странным: вдаль простирались бесплодные равнины, а к небу тянулись выщербленные горы. Должно быть, наблюдать за расцветом новой жизни между нападениями – невероятное зрелище. Однажды она читала книгу о том, как некоторые животные укрывались во время наступления роя, но мама отняла ее потому, что Алесса не находила сил прекратить оплакивать созданий, выжить которым не удалось.
– Ты говорила своим надзирателям, что уходишь нанимать кутилу? – протянул Волк.
– Нет, – ответила она, хотя его это никак не касалось. – Мне не нужно разрешение охранника, чтобы кого-то нанять.
– Правда, что ли?
– Правда. Технически. В смысле… – Она взяла себя в руки. – Если кого-то не устроит данное обстоятельство, я разберусь.
Волк скептически хмыкнул.
Алесса скинула капюшон. Если в тоннеле они наткнутся на стражу, только ее лицо спасет их от скоропостижного и смертельного наказания.
– Тебе нужна медицинская помощь?
– Нет, – раздраженно глянул он на нее.
Это вряд ли. Но если мужчины и волки преуменьшают страдания от своих травм, то спорить с ними себе дороже.
Он двигался столь быстро, что с тем уже успехом мог бы охотиться на нее. Ей тут же захотелось убежать, словно перепуганному маленькому кролику.
Папа любил повторять, что страх возникает из-за неизвестности. Может, если она узнает преследующего ее мужчину получше, мурашки на ее коже наконец угомонятся.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Меня зовут Волк.
– А меня Финестра, но это не мое имя.
– Я думал, у Финестр нет имен.
– Так и есть, по крайней мере, пока не закончится Диворандо, но ты хотя бы знаешь, как меня называть. Мне обращаться к тебе Великий Волк? Мистер Волк? Или просто Волк?
Она бросила взгляд через плечо, уловив в его глазах намек на веселость, но тот мгновенно испарился.
– Данте.
– А фамилия у тебя имеется? – Ей пришлось повернуться, чтобы смотреть вперед и не врезаться в стену.
– Больше нет.
– Что ж, приятно познакомиться, Данте.
– Да ну?
Либо ее навыки общения заржавели из-за отсутствия постоянного опыта, либо с ним было неимоверно трудно вести беседу. Не исключено, что и то и другое. И пусть каких-то черт в характере ей явно недоставало, настойчивость она могла отнести к сильным сторонам.
– Ты откуда?
– Не знаю.
– Если не хочешь отвечать, так и скажи.
– Я не лгу. Я не знаю.
– Дрался так часто, что тебе отшибло память? – Она ступала на опасную территорию, однако, по всей видимости, таким складывался весь сегодняшний вечер.
– А ты помнишь свое рождение? – спросил он.
– Разумеется, нет, но родители о нем рассказывали.
– Что ж, а мои мертвы, – произнес он ровным голосом.
Черт подери. Жгучий стыд охватил ее.
– А откуда ты? – задал он вопрос, вероятно, только ради того, чтобы она прекратила свой допрос, но Алесса решила отвечать так, словно он на самом деле интересовался ее жизнью.