Алхимик оказался почти готовым. Он прошёл шесть испытаний, напитался Абсолютом, но гордыня его одолела.
Вздох. Ещё один провал — что тут сказать? Баредиол и его зло остаются в безопасности, а меч — посреди чёртова зала. В расход списан с десяток союзников — многовато для простого провала. Негромкий стук оповестил господаря — его воины возвращаются. Виктор оглядывается и видит в глазах понимание. Одинаковое и для фиолетовых, изменённых близостью заражённого города зрачков, и желтовато-мутных буркал мутантов, всё ещё верных людскому роду.
Фигура в жёлтом что-то буркнула молодому человеку в мантии с горностаем, едва стоящему на ногах. Подошла ближе и почти по-дружески положила руку на могучее плечо господаря.
— Этого стоило ожидать, — вкрадчиво проскрипел старческий голос. — Тебе не стоит себя винить.
— Этот кандидат, Михал, был примечательнее других, — устало отмахнулся господарь.
— Он допустил ту же ошибку, что и предыдущие. Ту же, что и я. Допустил абсолютность собственного суждения.
— И перепутал эталон внутренний и внешний, — скривил рот л’Эсерт.
— Я его не путал, — обнажает чёрные зубы Михал Сендзивой и прищуривает целый глаз. — Просто неправильно смешал ингредиенты. — Мутант помолчал, не сводя взгляда с женского тела. — Ты ведь помнишь, что в замке ждёт ещё с двадцать вариаций Бертиллы, погружённых в первобытный сон? Возможно, цвет волос и глаз будет отличаться, за это не ручаюсь. Всё-таки капсулы не вскрывал уже очень долго. Но поверь, свою роль они сыграют.
— Папаша был очень щедр к тебе. Даже слишком, — процедил Виктор и выдохнул. — Извини. К ней я слишком привык. Мало кто заходил так далеко, чтобы понять её природу. Если бы знал, что Иоанн её прирежет — достал бы запасной вариант. А следовало бы понять — ведь он положил весь полудесяток наёмников Боритта, уже столько отработавших... и положил столько наших людей в тумулосе, сколько не удавалось всем предыдущим кандидатам.
— Соболезную, — негромко ответил подошедший Боритт. Его плащ был изрядно залит кровью, и было непонятно — скачет горностай по крови или червонному полю. — Твоя семейная потеря тяжелее любой из моих, названный брат.
— Впрочем, — словно не слыша, продолжил господарь, — она сыграла свою роль. Благодаря ней, мы выяснили — переизбыток абсолюта в организме на гексаграммы не влияет. Хватит россказней. Нужно запечатать гробницу и захоронить тела.
— И найти новых кандидатов, — Михал Сендзивой поднял руку с почерневшей кожей и жёлтыми, острыми ногтями. — Извини, но похоже что все местные алхимики, когда-либо работавшие с эталонной материей, закончились. Во всяком случае, из числа тех, о которых я знаю.
— Не волнуйся. У меня есть кое-какие идеи. Ты что-нибудь слышал об имперской экспедиции?...
Факела поочередно гаснут. Могучие фигуры выносят тела невинно убитых. Алхимик выдержал шесть из семи испытаний внутреннего Абсолюта. Что ж, не он первый, и не он последний. Возможно, к тому моменту, как имперские лексографы войдут в тумулос, его кровь даже не успеет застыть.