— Нет. — Сказала я, крепко сжав его пиджак.
— Я больше так не могу. — Сказал он, взглянув на меня. В его глазах я прочла отчаянье, словно у него не было другого выхода.
— Этан, прошу выслушай меня… Но он не стал слушать, поцеловав меня в лоб, он ушел.
— Этан! — Закричала я ему в след. Он не обернулся, унося прочь мое сердце. Нет, это не может быть концом! Не могла я положить конец нашим отношениям! Но со мной была только тишина и пустота, которая стала увеличиваться с уходом Этана.
— Не бросай меня…
Глава 21
Сквозь туман
Войдя в свою комнату, я закрыла дверь на замок, зная, что Келли поднимается следом. Прислонившись к двери, я ждала ее. И она пришла, повернула ручку, но дверь не открылась и я услышала, как она тяжело вздохнула.
— Ева не делай глупостей. — Шепчет она. Еще никогда в жизни я не слышала звонкий голос Келли таким отчаянным.
— Все будет хорошо. — Говорит она. — Ты должна верить. Невольно вспоминаю тот вечер после выпускного. Келли была рядом со мной. До самого утра она просидела со мной.
— Ты веришь в это? — Спрашиваю я.
— Да! — Восклицает она. — Я верю в это! Взяв сумку, открываю дверь и вижу обеспокоенный взгляд сестры.
— Ева… — Говорит она, с паникой оглядывая меня, а потом комнату.
— Все будет хорошо. — Говорю я, поцеловав ее в лоб. — И никаких отчаянных поступков. Келли хочет что-то сказать, но сдерживается, просто кивнув. Я улыбаюсь ей, но не получаю ответной улыбки. Внезапно она обнимает меня, крепко сжимая.
— Я люблю тебя. — Шепчет она и убегает. Обычно сцена с дверью заканчивается уходом Келли, но сегодня она поразила меня до глубины души.
— И я люблю тебя Келли… просто мне больно. — Говорю я в пустоту. Иду на работу, думая о нем. Больше не могу произносить его имени. Одно его имя вызывало во мне такую боль, словно с меня кожу сдирали живьем. Как я без него? Если бы только… нет, все в прошлом.
— Ева. — Зовут меня. Голос Миранды вызывает во мне столько гнева и боли, что я просто ухожу, чтобы не наделать глупостей.
— Ева, постой. — Говорит она, хватая меня за руку.
— Отпусти меня! — кричу я на нее. — Не смей меня трогать!
— Послушай меня! — кричит она на меня.
— Не смей со мной говорить! Ты виновата во всем! Из-за тебя я потеряла его! — кричала я, пытаясь вырваться. Она отпустила меня и с печальным лицом посмотрела на меня.
— Выслушай меня. — Говорит она. — Мы ведь подруги…
— Я не прошу тебя… никогда! — Говорю я плача. — Ты сломала мне жизнь! Мы больше никогда не будем подругами, и ты никогда со мной не заговоришь! Развернувшись, я иду, проклиная себя за то, что выбрала эту дорогу. Но я знала, я шла по этой дороге, желая видеть его, он всегда ездил по ней.
— Мы поговорим Ева. — Донесся до меня громкий голос Миранды. — Поговорим, когда ты будешь готова. Замерев всего на секунду, я бегу что есть силы. Нет, Миранда я больше не верю тебе! Отец пришел ко мне в семь, всегда в одно и тоже время. Я знала, что его работа заканчивается в шесть, и он мог добраться за очень маленькое время до меня. Пока однажды я не увидела его машину на другом конце улицы. Он ждал меня там. Целый час он проводил там, прежде чем войти и встретить меня с улыбкой. И мама в точности в одно и тоже время ночи приходит ко мне в комнату, проверяя меня. Они с мамой знали все, и каждый из них переживал. Но мне не нужна была их помощь. Вот и сегодня отсидев в машине час, он вошел, словно ничего и не было. Эта их забота, после того как Келли увидела меня с лекарствами. А я ведь просто держала их в руке… но все почему-то подумали, что я самоубийца. Была ли я ей, если уже мертва? Какой-то странный день. Келли закончила разговор не так как всегда. Отец сел за один из столиков вместе с Маргарет, весело о чем-то болтая, пока я работала. Месяц прошел, но для меня тот вечер, как вчера. Я словно оболочка, в которой больше ничего нет. Которая, больше ничего не может подарить дорогим мне людям. Смотря на веселого отца, я чувствовала боль. Он улыбнулся мне, заметив мой взгляд, в ответ он получил еще шире улыбку. Я должна начать жизнь с начала, ради них… ради себя.
— Ева, не поможешь? — Спросил Марк. Новенький работник был весьма веселый и крупный, что не редко делало его предметом издевательств.
— Что случилось? — Спрашиваю я, подойдя к нему.
— Маргарет просила меня исправить занавес на сцене, и… — Он затих краснея.
— И что? — спросила я.
— Я разорвал его. — Признается он, пряча глаза.
— Значит, когда сцену захотят закрыть, всем предстанет огромная дыра! — Говорю я с наигранным ужасом.