Сапоги оказались необыкновенными из заграничной фирмы, хотя и без особых украшений, но длинным острым, как пика каблуком. Это я потом рассмотрел, когда счастливая дергунья или дергуха прижимала к груди пальто сапог, так как за вторым нужно идти в наше потребительское общество и платить деньги. И вдруг на глаза победительницы новой игры навернулись огромные слезины. Женщина заплакала. Она вспомнила свой размер ноги. Тут бы каждая облилась слезами. Сапоги были сшиты не на сибирячек, а на тех, кто недавно был где-то, как бы в концлагере. Деваться некуда. Радуйся, женщина, ты победила, ты выдернула своё красивое счастье.
— Марийка подрастёт, — улыбнулась Анна Ивановна.
Я подумал, что подобные дёрганья будут каждую неделю. Решил, что в следующий раз будут нормальные женские размеры, а вскоре все работницы будут ходить на работу в приличных импортных сапожках, но так думал не только я. Женщины тоже видели миражи, представляя каждую ногу в приличной обуви. Профсоюзная Лида сказала, что это первый тур игры, а второй будет через год, а может быть и позже, если перестроится вся страна в нужном направлении.
Оказывается, возгласы: «Дёргай, товарищ!» звучали во многих других организациях. Дёргали на фермах, в сберкассе, в трикотажном цехе. Был вечер отдыха пенсионеров, где раздёргивали пачку мыла. Азарт — штука заразительная. Полагаю, за границей о нашей новой азартной игре не слышали пока. Обошли мы их, капиталистов. Может быть, сие развлечение получит скоро прописку и в Англии, во Франции, Германии. Обязательно нужно эту игру запатентовать. Вот тогда потечёт рекой к нам инвалюта. Тогда заработают собственные обувные фабрики, выпуская отличную продукцию наивысшего качества.
Вчера мне объяснили, что это и не игра, хотя и сам подумывал, что играть не особо хочется, а это распределение дефицитных вещей и товаров наипервейшего спроса. Вот тебе и «дёргай». Это ничего. В моём отделе я числюсь один. Что из того, что не игра, за то каков смысл старого слова. А некоторые у нас бурдят:
— Если это не игра, то почему нужно дёргать одни сапоги или одну шапку. Голов много, размеры разные, а предмет один. Издевалово…
В других коллективах этому новому аттракциону рады. Никто на работу не опаздывает, подскочила вверх производительность труда. Все с нетерпением ждут, когда чего-нибудь дозволят «дёрнуть». Возможно шнурки к тапочкам или футляр для зубочистки.
Говорят, что этим путём будут и зарплату выдавать на тех заводах и фабриках, где план товаров первой необходимости, не выполняется. Один оклад на двести человек, включая директора и прочих ИТР, станут раздёргивать.
1989
Пустая проблема
Недавно это было. Как раз паспорта меняли в стране. Деньги сразу сменили и не раз, а до паспортов очередь только недавно дошла. Стою в очереди с дочкой и слышу:
— Горе мне, горе. — Какая-то старушка верещит, выйдя из фотосалона с искажённым лицом. — Народ к ней. Она всё вопит:- Жизнь кончилась моя. Посмотрите люди, добрые, как изуродовали моё лицо. Буду жаловаться. Буду в международный суд писать…
— Что случилось? Зачем вы волосы последние рвёте. Может, помочь как-нибудь можно вашему горю?
— Никто мне уже не сможет помочь. Вот какая получилась я в городе, — показывает нам старый паспорт.
— Приличное изображение. Девушка приятная с высокой причёской. Морщин нет. Личико чистое. А вы тут причём?
— Сокрушаюсь. Что вчера получила. Это вот не я. Смотрите. Меня изуродовала это фотографичка.
Смотрим на фотокарточки. Недоумевая, выражаем неподдельную сочувственную грусть. Один дедок говорит:
— Качество хорошее. Тут вот все морщинки видно и ресницы.
— Ну, это не я.
— А кто? — удивился и я в свою очередь.
— Сравните, — просит старая женщина, протягивает паспорт. Тут мы поняли в чём дело.
— В зеркало давно гляделась, красотка? Когда эта карточка снималась?
— Недавно. Почти недавно. Такая была вот интересная. Костя мне цветы приносил к обеду… Называл меня — «Моя Мерелин».
— …Тридцать лет назад, — изумились мы. — Срок немалый. Вам скоко, милая?