— Но не думаю, что придется прибегать к столь радикальным мерам… Мы же не варвары, в конце концов. И думаю, что дом войдет в наше положение.
— Ну-ну… Тебя послушать, так он вовсе живой.
У меня не было уверенности, что Петр говорит правду, но… Парадная дверь и в самом деле оказалась не запертой. Мы под скрип старых петель вошли внутрь, оказавшись единственными живыми существами в огромной пустой зале. Когда-то здесь сидела консьержка, сваленные в углу в жалкую кучу железные трубки с крючками напоминали о раздевалке, на стене сиротливо висел девственно чистый деревянный щит, озаглавленный «Доска объявлений». Их сегодня не было. И не только сегодня, но и бог знает сколько лет подряд… Зато были мы.
— Ужасно, да? — Петр брезгливо поморщился. — Вот что бывает, когда человек забывает про творения своих рук. Они не могут существовать в одиночестве…
— Ну, надо же, прямо как я.
Трудно было сдержать усмешку… Но я старался, правда.
— Нет, не как ты… — мой спутник направился к лестнице, которая вела на верхние этажи. — Об этом здании ходит одна байка… История, легенда, сказка. Называй, как хочешь, суть не изменится.
— И что же это за байка?
Мне не хотелось быть слепым, которого коварный поводырь ведет к краю пропасти… Но пока я мог только слушать. И верить. Или не верить.
— Дом насчитывает пять этажей, — начал Петр, внимательно следивший за тем, чтобы я не отставал. — Пять этажей плюс подвал. Но там ничего интересного — темно и сыро. И много труб. А может и крысы есть… Не знаю. В данном случае это неважно.
— Что же тогда важно?
— Нулевой этаж.
Мы поднимались по старой разбитой лестнице, проходили мимо обшарпанных стен, с которых обвалилась вся штукатурка, обнажив бетон… Словно кто-то содрал со здания кожу, обнажив неприятную на вид плоть. Глупо сравнивать, конечно… Но мне на ум приходила только эта ассоциация. Дряхлый загнанный зверь, настолько древний, что больше не может жить… Вот чем являлось это здание. Не больше и не меньше.
— Пройдя через парадную дверь, мы оказались на первом этаже, — продолжал Петр, упорно притворяющийся, что не замечает мою задумчивость. — Ты видел темный коридор слева? Он ведет в подвал. Это минус первый этаж.
— А не нулевой?
— Нет, нулевой это то, что находится между минус первым и первым. То есть между подвалом и холлом, — Петр легко произнес иностранное слово, которое и для меня-то было несколько непривычным, так легко, как говорит… носитель языка. — Можно назвать нулевой этаж точкой отсчета… Всего.
— Ах, вот ты к чему клонишь…
До меня постепенно стало доходить. И этот старый, как время, дом, и эти пространные рассуждения с кучей ненужных подробностей… Я тонул в них, как тонут в зыбучем песке, когда масса песчинок, безобидных, если взять только одну, погребает собой неосторожного человека. Меня. Именно меня. Я оступился. Я был слишком поспешен. Я забыл о реальности…
— Наконец-то догадался, Войди… То есть, Андрей, конечно же, — Петр усмехнулся. — Тогда буду краток… Есть здание, в котором мы сейчас находимся. В здании на пятом этаже имеется комната. Она была общей кухней, потом школьным классом, потом чем-то вроде конференц-зала. А сейчас — просто большое помещение, заваленное мусором.
— И что?
— А то, что есть байка про человека, который оказался ночью заперт в этой комнате. Непослушный школьник, решивший провернуть маленькую шалость на зависть приятелям. Он спрятался под партой, никто не заметил его отсутствие и дверь, после окончания занятий, просто-напросто закрыли. И провернули ключ в замке. Вот так.
Петр показал мне, как именно заперли бедного школьника. Хороший он, все-таки, актер… Хоть и вредный до невозможности. Наверное, даже вреднее моего образа жизни. По крайней мере, в этом споре я бы поставил деньги на своего приятеля…
— Затем все ушли. И школьник остался один в огромном пустом здании. Совершенно один. И ему стало страшно… Он долго сидел под партой, как потерявшийся котенок, сидел и дрожал. А потом, не выдержав, решил попытаться сбежать. Он знал, что заперт, но разум и логика оказались с разгромным счетом побеждены страхом… Мальчишка подошел к двери в твердой уверенности, что она закрыта. Он дернул за ручку, заранее зная, что та не поддастся…
— И-и-и?
— Но она поддалась, — Петр не стал делать театральную паузу и добавлять баллы своей истории… он просто рассказывал. — Дверь открылась и школьник, оказавшийся сам себе злейшим врагом, увидел темный коридор с множеством точно таких же дверей слева и справа. Они были заперты и в полумраке выглядели загадочно… и недобро. Мальчишка испугался еще сильнее, хотя и без того маленькое сердечко металось, как запертая в клетке птица, он, стараясь держаться середины, прошмыгнул по коридору, как мышка, и добрался до лестницы. Он еле дышал, но самая страшная часть пути была позади. Ну… это он так думал.