Он даже завидовал доктору — тот хотя бы избавился от тяжкой ноши знания… Навсегда. А Пак… Не мог жить и не мог умереть. Юноша согласился на экспедицию, потому что ему было все равно, на что соглашаться. А сейчас, после невыносимого многочасового подъема, ему было все равно, что будет с ним самим. И…
— Эй, Гато! — Гроус повернулся к юноше. — Давай я понесу твой рюкзак, а? Ты же вот-вот с ног свалишься.
— Правда, парень, — присоединился Граас, навьюченный поклажей, как мул. — Нам то что — одним рюкзаком больше, одним меньше… А тебе полегче будет.
— Нет… — едва слышно сказал юноша. — Не стоит…
— Пак Синмор… Ты хочешь разделить участь многоуважаемого доктора Оуквиста? — насмешливо сказал подошедший к ним профессор Стауф. — Отдай свой рюкзак носильщикам… лично мне очень бы не хотелось повторения трагедии.
— Нет, — упрямо повторил Пак, повысив голос и до боли сжимая лямки. — Я сам. Справлюсь.
— Ну, смотри… — цепкие насмешливые глаза профессора изучали юношу, словно какую-нибудь лягушку. — Все равно решать тебе и только тебе…
Винсент Стауф снова занял место в авангарде, разыгрывая из себя мифического флейтиста, и продолжил подъем. За ним потянулись все остальные — кто, бодро печатая шаг, кто, переваливаясь с ноги на ногу. Последнее в большей степени относилось к Паку, который, хоть и отдохнул чуть-чуть, пока спорил с проводниками и профессором, но по-прежнему был еле жив от накопившейся за день усталости. Он почти не чувствовал ног, они были где-то в другой реальности, двигаясь сами по себе… Легкие болели, через силу перегоняя воздух… Скоро… Скоро все должно закончиться…
И закончилось. Потому что экспедиция достигла вершины… Вот так, неожиданно, сразу… В тот момент, когда Пак уже и не надеялся на это.
Вершина, срезанная невидимым лезвием, была гигантской площадкой. Идеально ровной, со зданием, похожим на старый храм… И, скорее всего, этим самым храмом и являвшимся. Без украшений, без многочисленных жертвенных алтарей и величественно-грозных статуй… Хотя нет, два монумента тут все же стояли, если так можно назвать двух каменных кошек размером с гепарда или даже чуть меньше. Они предваряли галерею, ведущую к входу в храм, исполняя роль стражников… А, может быть, и хранителей.
Пак, с интересом поглядывая по сторонам, даже об усталости на время забыл. Его больше интересовало нечто другое…
— Почему здесь нет облаков? — спросил он у профессора.
— Они нам не нужны… — ответил тот, не оглядываясь. — Мы уже пришли к цели.
Винсент Стауф поправил очки и усмехнулся, но ничего не сказал, а, поманив спутников, направился к статуям. Гроус и Граас, немного поворчав, все же последовали за профессором, полковник чуть помедлил, но, минуту спустя, присоединился к ним, и только Анна Левит, с непроницаемым лицом стоявшая у самого края площадки, даже не пошевелилась. Паку казалось, что она сомневается, причем не в том, идти или не идти к обнаруженному храму, а в чем-то ином, скрытом глубоко в подсознании… В своих истинных чувствах и мыслях? Юноша не мог сказать наверняка — каменное выражение и пустые глаза сбивали его с толку, а молчание не добавляло определенности…
Единственное, в чем Пак Синмор был уверен — это только начало. Начало конца…
Профессор отступил в сторону, пропуская вперед проводников, и остановился. Следовавший за ними Пак в этот момент подумал, что глава экспедиции ведет себя несколько странно. Логичнее было бы исследовать удивительные фигурки зверей тому, кто разбирается во всем этом. То есть либо профессору Стауфу, либо доктору Оуквисту… Но док погиб, значит, остается только сам профессор… Почему же он медлит? Почему он хочет, чтобы проводники первыми рассмотрели статуи стражников? Разве что…
Опасность.
Неожиданная мысль обожгла холодом и заставила юношу повнимательнее приглядеться к каменным кошкам. Теперь, когда он подошел ближе, можно было различить черты звериных морд, подивиться мастерству древних скульпторов и… Вспомнить одну старую легенду о кошачьем дьяволе. Пак не знал всех деталей, да и историю эту слышал мимоходом, она достигла его ушей случайно… В общем-то, ничего особенного. В общем-то, статуи не походили на чудище из глупого мифа. Но…
Две каменных кошки были отвратительно реальны. Отвратительны. И реальны. Пустые и выпуклые, как у лягушки, глаза, заостренные мордочки, обращенные к серому небу треугольники ушей… Животные были изображены разозленными — с поднятой лапой, ощерившиеся, с длинными острыми клыками, выглядывающими из широко раскрытого рта. А еще…