[618] “Oh yeah?” he said.
[619] “For sure,” I said. “I’m going to count to three, OK, so you better choose real quick, right?”
[620] He glared at me.
[621] “One,” I counted. No response.
[622] “Two,” I counted. No response.
[623] Then I cheated. Instead of counting three I headbutted him full in the face. Came off the back foot with a thrust up the legs and whipped my head forward and smashed it into his nose. It was beautifully done. The forehead is a perfect arch in all planes and very strong. The skull at the front is very thick. I have a ridge up there like concrete. The human head is very heavy. All kinds of neck muscles and back muscles balance it. It’s like getting hit in the face with a bowling ball. It’s always a surprise. People expect punching or kicking. A headbutt is always unexpected. It comes out of the blue.
[624] It must have caved his whole face in. I guess I pulped his nose and smashed both his cheekbones. Jarred his little brain around real good. His legs crumpled and he hit the floor like a puppet with the strings cut. Like an ox in the slaughterhouse. His skull cracked on the concrete floor.
[625] I stared around the knot of men. They were busy reassessing my status.
[626] “Who’s next?” I said. “But this is like Vegas now, it’s double or quits. This guy is going to the hospital, maybe six weeks in a metal mask. So the next guy gets twelve weeks in the hospital, you understand that? Couple of smashed elbows, right? So who’s next?”
[627] There was no reply. I pointed at the guy in sunglasses.
[628] “Give me the sweater, fat boy,” I said.
[629] He bent and picked up the sweater. Passed it to me. Leaned over and held it out. Didn’t want to get too close. I took the sweater and tossed it onto Hubble’s bunk.
[630] “Give me the eyeglasses,” I said.
[631] He bent and swept up the twisted gold wreckage. Handed it to me. I tossed it back at him.
[632] “They’re broken, fat boy,” I said. “Give me yours.”
[633] There was a long pause. He looked at me. I looked at him. Without blinking. He took off his sunglasses and handed them to me. I put them in my pocket.
[634] “Now get this carcass out of here,” I said.
[635] The bunch of men in their orange uniforms and their red bandannas straightened out the slack limbs and dragged the big man away. I crawled back up into my bunk. I was shaking with adrenaline rush. My stomach was churning and I was panting. My circulation had just about shut down. I felt terrible. But not as bad as I would have felt if I hadn’t done it. They’d have finished with Hubble by then and started in on me.
[636] I DIDN’T EAT ANY BREAKFAST. NO APPETITE. I JUST LAY ON the bunk until I felt better. Hubble sat on his bed. He was rocking back and forward. He still hadn’t spoken. After a while I slid to the floor. Washed at the sink. People were strolling up to the doorway and gazing in. Strolling away. The word had gotten around fast. The new guy in the cell at the end had sent a Red Boy to the hospital. Check it out. I was a celebrity.
[637] Hubble stopped his rocking and looked at me. Opened his mouth and closed it again. Opened it for a second time.
[638] “I can’t take this,” he said.
[639] They were the first words I had heard him say since his assured banter on Finlay’s speakerphone. His voice was low, but his statement was definite. Not a whine or a complaint, but a statement of fact. He couldn’t take this. I looked over at him. Considered his statement for a long moment.
[640] “So why are you here?” I asked him. “What are you doing?”
[641] “I’m not doing anything,” he said. Blankly.
[642] “You confessed to something you didn’t do,” I said. “You asked for this.”
[643] “No,” said Hubble. “I did what I said. I did it and I told the detective.”
[644] “Bullshit, Hubble,” I said. “You weren’t even there. You were at a party. The guy who drove you home is a policeman, for God’s sake. You didn’t do it, you know that, everybody knows that. Don’t give me that shit.”
[645] Hubble looked down at the floor. Thought for a moment.
[646] “I can’t explain it,” he said. “I can’t say anything about it. I just need to know what happens next.”
[647] I looked at him again.
[648] “What happens next?” I said. “You stay here until Monday morning, and then you go back to Margrave. Then I guess they’ll let you go.”
[649] “Will they?” he said. Like he was debating with himself.
[650] “You weren’t even there,” I said again. “They know that. They might want to know why you confessed, when you didn’t do anything. And they’ll want to know why the guy had your phone number.”
[651] “What if I can’t tell them?” he said.
[652] “Can’t or won’t?” I asked him.
[653] “I can’t tell them,” he said. “I can’t tell anybody anything.”
[654] He looked away and shuddered. Very frightened.
[655] “But I can’t stay in here,” he said. “I can’t stand it.”
[656] Hubble was a financial guy. They give out their phone numbers like confetti. Talking to anybody they meet about hedge funds or tax havens. Anything to transfer some guy’s hard-earned dollars their way. But this phone number was printed on a scrap of torn computer paper. Not engraved on a business card. And hidden in a shoe, not stuffed in a wallet. And playing in the background like a rhythm section was the fear coming out of the guy.
[657] “Why can’t you tell anybody?” I asked him.
[658] “Because I can’t,” he said. Wouldn’t say anything more.
[659] I was suddenly weary. Twenty-four hours ago I had jumped off a Greyhound at a cloverleaf and walked down a new road. Striding out happily through the warm morning rain. Avoiding people, avoiding involvement. No baggage, no hassle. Freedom. I didn’t want it interrupted by Hubble, or by Finlay, or by some tall guy who got himself shot in his shaved head. I didn’t want any part of it. I just wanted some peace and quiet and to go looking for Blind Blake. I wanted to find some eighty-year-old who might remember him from some bar. I should be talking to that old guy who swept up around the prison, not Hubble. Yuppie asshole.
[660] He was thinking hard. I could see what Finlay had meant. I had never seen anybody think so visibly. His mouth was working soundlessly and he was fiddling with his fingers. Like he was checking off positives and negatives. Weighing things up. I watched him. I saw him make his decision. He turned and looked over at me.
[661] “I need some advice,” he said. “I’ve got a problem.”
[662] I laughed at him.
[663] “Well, what a surprise,” I said. “I’d never have guessed. I thought you were here because you were bored with playing golf on the weekend.”
619
— Можешь не сомневаться, — сказал я. — Я буду считать до трех, хорошо? Так что ты решай быстрее, понятно?
623
И тут я пошел на обман. Вместо того чтобы считать до трех, я ударил верзилу головой в лицо. Шагнул вперед и со всего размаха врезал ему лбом в нос. У меня получилось просто прекрасно. Лоб изгибается идеальной дугой и очень прочный. Черепные кости впереди очень толстые. А у меня так они вообще железобетонные. Человеческая голова штука тяжелая. Ее удерживают в нужном положении всевозможные шейные и спинные мышцы. Представьте себе, что вы получили в лицо удар шаром для боулинга. Кроме того, это всегда неожиданно. Люди ожидают удара кулаком или ногой. Удар головой всегда неожиданный. Как гром среди ясного неба.
624
Похоже, все лицевые кости верзилы провалились внутрь. Наверное, я разбил всмятку его нос и раздробил обе кости щек. Изрядно встряхнул его крохотный мозг. Под верзилой подогнулись ноги, и он рухнул на пол, как марионетка, у которой перерезали нитки. Как на бойне. Его череп с грохотом ударился о бетонный пол.
625
Я обвел взглядом кучку, толпившуюся перед дверью нашей камеры. Красные банданы быстро переоценивали мой статус.
626
— Кто следующий? — спросил я. — Но дальше у нас будет как в Лас-Вегасе: или ставки удваиваются, или пошел вон. Этот тип отправляется в тюремный госпиталь и проведет шесть недель в железной маске. Так что следующий получит уже двенадцать недель в госпитале, понятно? Парочка сломанных ребер, верно? Итак, кто следующий?
629
Нагнувшись, негр подобрал свитер. Передал его мне. Наклонился и протянул руку. Не желая чересчур приближаться. Взяв свитер, я бросил его на койку Хаббла.
631
Нагнувшись, негр подобрал с пола сломанную золотую оправу. Протянул ее мне. Я швырнул ее назад.
633
Последовала долгая пауза. Негр смотрел на меня. Я, не моргая, смотрел на него. Наконец он снял свои солнцезащитные очки и протянул их мне. Я убрал их в карман.
635
Кучка людей в оранжевой форме с красными банданами схватила верзилу за обмякшие члены и выволокла из камеры. Я забрался на свою верхнюю полку. Меня трясло от прилива адреналина. В желудке все бурлило, я задыхался. Мое кровообращение готово было вот-вот остановиться. Я чувствовал себя ужасно. Но далеко не так ужасно, как чувствовал бы себя, если бы не сделал то, что сделал. Тогда к этому моменту красные банданы уже закончили бы с Хабблом и переключились на меня.
636
Я не притронулся к завтраку. У меня не было аппетита. Я просто лежал на верхней койке и ждал, когда мне полегчает. Хаббл сидел на нижней койке, раскачиваясь взад-вперед. Он так и не произнес ни звука. Через какое-то время я соскользнул на пол. Вымыл лицо. По коридору проходили люди. Заглядывали к нам и уходили. Известие распространилось мгновенно. Новичок из последней камеры отправил Красного в госпиталь. Надо посмотреть на него. Я стал знаменитостью.
637
В конце концов, Хаббл перестал раскачиваться и посмотрел на меня. Открыл рот и снова закрыл. Открыл опять.
639
Это были первые слова, что я услышал от него после уверенного разговора по телефону, который я слушал в кабинете Финлея. Хаббл говорил очень тихо, но его слова не вызывали сомнений. Это была не скулящая жалоба, а простая констатация факта. Он так не может. Я посмотрел на него, обдумывая его слова.
643
— Нет, — сказал он. — Все было именно так, как я сказал. Это сделал я, и я так и сказал следователю.
644
— Чушь, Хаббл. Вас там даже не было. Вы были на вечеринке. Человек, отвозивший вас домой, служит в полиции, черт побери. Вы в этом невиновны, вы это знаете, и все это знают. Так что не вешайте мне лапшу на уши.
646
— Я ничего не могу объяснить, — наконец сказал он. — Я ничего не могу сказать. Мне просто необходимо узнать, что будет дальше.
648
— Что будет дальше? — переспросил я. — Вы просидите здесь до понедельника, а утром вас отвезут назад в Маргрейв. А потом, полагаю, просто освободят.
650
— Вас там даже не было, — повторил я. — Полиции это известно. Возможно, она захочет узнать, почему вы сознались в том, что не совершали. И почему у того парня был номер вашего телефона.
656
Хаббл был финансист. Такие люди разбрасывают свои телефоны как конфетти. Рассказывают каждому встречному о секретных фондах и налоговом рае. Говорят все что угодно, лишь бы получить в свое распоряжение заработанные тяжелым трудом чужие доллары. Но этот номер был на обрывке компьютерной распечатки, а не на визитной карточке. И обрывок был спрятан в ботинке, а не засунут в бумажник. Фоном ко всему этому словно ритм-секция звучал страх, буквально струившийся из Хаббла.
659
Внезапно я почувствовал себя страшно усталым. Двадцать четыре часа назад я спрыгнул с автобуса на развилке и пошел пешком по шоссе, бодро шагая под теплым утренним дождем. Держась подальше от людей, держась подальше от неприятностей. Без вещей, без проблем. Свобода. Я не хотел, чтобы ее отнимали у меня Хаббл, Финлей или какой-то высокий тип, которому прострелили бритую голову. Я не желал иметь с этим никаких дел. Я хотел тишины и спокойствия, возможности искать следы Слепого Блейка. Я хотел найти какого-нибудь восьмидесятилетнего старика, когда-то выпивавшего вместе с ним. Мне нужно было разговаривать с тем старым негром, что подметал утром тюрьму, а не с Хабблом. Молодым, преуспевающим ослом.
660
Он напряженно думал. Теперь я понял, что имел в виду Финлей. Мне никогда не приходилось наблюдать так явственно мыслительный процесс. Хаббл беззвучно шевелил губами и загибал пальцы. Словно перебирал плюсы и минусы. Взвешивал за и против. Я молча следил за ним. И увидел, что он принял решение. Повернувшись, Хаббл посмотрел на меня.
663
— Вы меня удивили, — сказал я. — А я ни за что бы об этом не догадался. Я думал, вы здесь потому, что вам надоело по выходным играть в гольф.