5
Директор совхоза «Рассвет» Алексей Фомич Романцов более двадцати лет возглавлял хозяйство. Агроном по образованию, любящий землю человек, был он всецело предан самому древнему на свете делу — хлебопашеству. Выходец из казаков Старохоперской станицы, один из прадедов которого был грек, Романцов многим выделялся среди окружающих, в том числе и своею внешностью. Был он высокого роста, хотя несколько сутул от многолетнего хождения за плугом в молодости, до работы на Ростсельмаше, но вместе с тем строен. Смуглое лицо, массивный с горбинкой нос, черные как смоль усы и такие же густые брови придавали выражению его лица черты волевые. Густые длинные волосы его, в отличие от усов и бровей, белые, с голубой дымкой всепобеждающей седины, заметно облагораживали это лицо.
Все, кто знал Алексея Фомича, не помнят, чтобы он когда-либо не был гладко выбрит или одет небрежно. Романцов любил белоснежные рубашки, и все удивлялись, каким образом (все-таки работа не кабинетная: в полях, на фермах) — ему удается носить рубахи первой, что называется, свежести.
Красивой внешности человек, он жил и работал всегда красиво. Если агрономия — его призвание, его специальность, то техника — любовь Романцова. Может быть, из-за этой любви к машинам и начинал он свою трудовую жизнь с рабочего на ростовском заводе «Сельмаш»? Возможно, он никогда и не ушел бы с завода, если бы в годы коллективизации его, в числе двадцатипятитысячников, партия не послала в село? Страстный автомобилист, он знал назубок все машины, с которыми приходилось работать. Нет такого агрегата в совхозе, который бы не изучил и не освоил директор.
Всем памятен случай, происшедший прошлой весной, когда в бригаде собралось до десятка трактористов-механизаторов: не заводился один старый грузовик… Даже Василий Кирпоносов, лучший механик-умелец, после получасового копания с мотором машины заявил: надо разбирать карбюратор. Мимо проходил директор. Узнав, в чем дело, — подошел. Снял плащ, пиджак. Правда, и ему пришлось покопаться немало, но он установил причину, карбюратор разбирать не пришлось. И ушел переодеваться: рукав белой рубашки от плеча до манжета был в мазуте и ржавчине.
Опытный хозяин, он всегда, даже в самые тяжелые времена, находил выход из трудного положения. Романцов был твердо убежден: не создай сносные условия для людей, для их труда, никогда не добьешься желаемого успеха. Поэтому-то и приходилось изворачиваться в те годы, когда «Рассвет» еще не был совхозом и надо было обязательно сеять то кукурузу, то горох, то еще что.
Помнится год, когда две трети всей пахотной земли приходилось засевать кукурузой. Земли хозяйства низкие, и кукуруза эта могла годиться только на зеленую массу. Трудный оборот принимало дело. Отчаялся было Романцов. Не знал, что и предпринять. Как быть. Но и тут поступил хотя и рискованно, но, как всегда, благородно, красиво. На свой страх и риск решил на рыбе разжиться. Собрал технику и людей на речку-безымянку ставить запруды. Пригласил особо стариков, бывших починковских мастеров-рукоделов, корзинников да грабарей. Те поглядели: тракторы, бульдозер. «Мы, говорит, сроду с лопатами да грабарками плотины гатили, а тут тебе техника такая! Да тут не то что безымянку нашу — Дон перегородить можно». И закипела работа.
Романцов оставил за себя агронома, а сам, нагрузив бочками две автомашины, подался в Ростовскую область. Возвратился он с десятью тысячами мальков зеркального карпа, а тут у мужиков, как у бобров, плотины готовы. Старики умело уплели разводья, а тут еще из ивовых прутьев ростки погнало в побеги. Плотина — что твой бетон. И два озерца готовы. Запустили мальков. Лето подкармливали их. А осенью — не успевали рыбу отвозить, и в Петровск, и в Калач, и в Воронеж…
Все окупилось рыбой: и с государством рассчитались, и себе хлебушка приторговали. Правда, вскоре в районе дознались о «самовольной» закладке прудов — грозились «прикрыть» неутвержденные угодья, но вот наступила иная полоса. И Романцова не то чтобы ругать — хвалить стали. Так и остались пруды с тех незабываемых лет.
И что только не пришлось пережить в те годы. То пропашные вместо травопольного оборота, то горох да греча, то еще что… Как в калейдоскопе менялось руководство в районе, то и дело совершались перестановки в области. Сколько раз готовился Алексей Фомич к тому, чтобы передать хозяйство в другие руки. Ждал, жил не без оглядки. Многое тогда в жизни прямо на глазах менялось, мялось, корежилось, а он устоял, выстоял.