Почему она ни разу не забылась при мне? Ведь наверняка я тоже позаботился о ней, никогда бы не оставил, помог во всём. А если понадобилось — отвесил подзатыльник. Так почему нет? Неужели она до сих пор мне не верит?
Принц из сказки оглушительно расхохотался. Затрясся в своей коляске, словно при припадке, закрыв глаза ладонью. И смех был не мужской, тонкий и звонкий, словно девчачий. Его смех сбивал с толку. Отчего он смеётся, словно не в себе? Но его смех звал за собой, заставляя растянуть губы в тёплой улыбке. Ведь он оказался совершенно беззлобный. Ему хотелось доверять.
— Прости, но у тебя было настолько бестолковое и обиженное выражение лица, что не удержался. Ты хочешь знать, почему? Быть может, потому, что она взяла над тобой уже опеку? Ведь ответь, она провела с тобой Ночь, которая сбывается? Да, по глазам вижу, что так и было. Малыш, Серхио, так уж получилось, что ты ей понравился с первого момента. Ещё тогда, когда вы не познакомились. Она лишь притронулась к твоему запаху, вдохнула его, прочувствовала. И успела полюбить. Она не сможет быть рядом с тобой слабой.
Находясь в глубоком смятении, трудно отвечать. Вот и я. Своею гордою душой мне не удалось уловить этой нотки. Взглянуть с обратной стороны. И мне не верилось.
— Скажи, она ведь тебе пообещала?
— Да.
— Когда же?
— В первый день лета. Саша сказала, я выйду отсюда полностью здоровым.
— Что же, значит, так и будет. — Пальцы парня невесомо пробежались по краю кровати. — Она — твоя броня.
— Так ты знаешь, кто она?
Вопрос задавал осторожно, не зная, можно ли кому об этом рассказывать.
— Ты знаешь, как сеньорита Фонойоса здесь оказалась?
— Да, её перевели из Лондона в Испанию из-за климата. В её состоянии излишняя сырость опасна. Появился неизвестный спонсор, давший деньги на перевод и на лечение. Правда, больше он не появлялся.
— Так и было. Саше скоро должно было исполниться три года, как её перевели к нам. Я уже несколько лет находился здесь на лечении, в Могильнике, и с интересом поехал посмотреть на новичка. Наверное, это были самые тихие часы в её жизни. На вопросы она отвечала неохотно, всё чаще поглядывая в сторону окна. Не добившись от ребёнка ничего любопытного, уехал в столовую, знаешь, несколько лет назад на кухне работала очаровательная немолодая женщина, какие восхитительные она готовила сырники, и в тот день, когда Саша приехала, она приготовила свои фирменные, с непонятной добавкой, которые она готовила только в том случае, если новичок появлялся.
Парень мечтательно закатил глаза. Прошлое является прекрасной дымкой. Оно бывает только один раз, но ждут его возвращения постоянно.
— В принципе, ею не заинтересовался никто из жителей Этажей. Все чувствовали, что за её спиной мрачной пеленой ворочается смерть. Не смотри на меня так. Да, было жалко. Но на Этаже постоянно кто-то умирает, дело обыденное. А на следующий день в больнице был переполох. Представь, мелкая выкинула такой фитиль, что заставило на неё взглянуть не как на обычного смертничка: она сбежала. Возле её окна как раз к стене прикована пожарная лестница, по ней она ночью и спустилась. Где ребёнок — неизвестно. Камеры не помогли, она ловко спряталась в темноте ночи. Кстати, Ночь оказалась той самой, а раньше, в прошлые годы, новички редко когда её чувствовали. Нас опрашивала полиция, по городу, как нам потом стало известно, расклеили ориентировки, патрульные прочёсывали местность. А нашли случайно. За городом стоял старый дом, столетиями там жили поколения лесничих, но, как я слышал, за месяц до того, как появилась в мире Этажей Саша, лесничий и его жена с маленьким сыном в спешке уехали, словно бежали от чего-то. И вот, их бывшее жилище полыхает. Пламя огромное, достигает кроны небес. Оно охватило весь дом от крыльца до печной трубы. Я видел из окна огромный столб дыма, кстати, смотри, ты можешь увидеть то место.
Ухватив мою руку, потянув на себя, парень подъехал к окну. Попытка дотянуться до ручки не увенчалась успехом: начиная чувствовать неловкость, я поднялся с его колен на дрожащие ноги и распахнул окно. Через долю мгновения я рухнул обратно.
— Отлично. Ты неплохо держишься. Смотри туда, за горизонт.
— Это невозможно. — С короткой улыбкой я попробовал возразить. В ответ получил от друга сочувствующий взгляд и похлопывание по плечу.
— Чему только учат в нынешних школах. Заткнись и слушай. Понял?
— Да, капитан!
— Мне больше нравится хозяин… Ну ладно, ладно, ай, больно же! Можно просто — сэр. Видишь лес? Уверен, ты отмечал осенью, насколько он прекрасен. Да и сейчас. Он вызывает необъяснимую прелесть. Уверен, там живут феи. Или когда-то жили, очень давно.
— Феи существуют?!
— А отчего нет? Если есть мы, этот лес, звери и птицы, то отчего бы им тоже не существовать? Почему тогда некоторые места настолько чудесные, что горло рвёт от плача, переполнявшего восторженную душу? Взгляни чуть дальше, правее, да, туда. Видишь, если приглядеться, то макушки тех деревьев чёрные. Именно там случился страшный пожар, возможно, каждого в городе затронул этот жар. И, что странно, бушевал восточный ветер, но огонь не перешёл дальше на деревья, только на одинокую тройку. Словно начертали невидимый круг, остановивший распространение пожара. Итак, дом лесника полыхает, и возле него, ничуть не боясь пламени, стоит Саша с коробком спичек. Лицо удовлетворённое, счастливое. Наклонив голову, она наблюдала за бушевавшим огнём до приезда пожарных и полиции. Подъехавшую к больнице полицейскую машину я встречал у окна. И мне было явлено то преображение. Будто некий груз упал с плеч. Она стала той Сашей, которую мы с тобой знаем.
— Хочешь сказать, она подожгла дом спичками?
— Чем — не знаю, но я подслушал разговор полиции, спички фигурировали. И да, маленькая мисс призналась мне после, что пожар её творение. Зачем? Не сказала. Крайне важно было, чтобы он сгорел, или что-то в нём. Лучше не уточняй у неё. Саша страшно не переносит эту тему. И да, мой тебе совет: прекращай задавать вопросы, если на самом деле хочешь узнать, что происходит на Этажах. Начинай чувствовать.
За окном, пересекая испанский небольшой городок, стоял, окованный в февральский холод, лес. Наверняка его превозносят художники, сохраняя навечно его уголки на грубых полотнах. Поэты и писатели запечатлеют таинственный лес в своих сочинениях, и неважно, короткое четверостишье это или тяжёлых трёхтомник. Он останется в будущем, тогда, когда ни его, ни того города, возможно, уже и не будет. Но тайна лесничего дома, маленькой англичанки, сожжевшей его без жалости одной спичкой навсегда останется неразгаданной. Отчего лесничий и его семья, чьи предки веками жили в лесу, бросили прошлое и сбежали?
— Даже не хочу знать, как вы будете это объяснять. — Голос брата разорвал тишину комнаты громом. И до меня лишь сейчас дошло, что я так и продолжаю сидеть на коленях Энрике.
— Это не то, что ты подумал!
— А можем ли мы знать, что он подумал? — Энрике скривился, деланно наклонившись вперёд, и если б не смеющийся взгляд друга, я уверился в его сумасшествии. — Быть может, он как раз угадал. А ты ему не веришь. Ай-яй, как нехорошо с твоей стороны.
— Да я вообще не знал и не хочу знать, что брат в своей голове решил!
— Братишка? — Цепким взглядом парень изучал Андреса. — Не похож.
— Сводные.
— Какого чёрта здесь происходит?
— Ты соскучился по мне?
— Энрике!
— Ну ладно, всё, молчу, даже поиграть нельзя. — Принц из безумной сказки, имея страшно обиженный вид, подъехал к койке и, отвернувшись, предложил мне пересесть.
— Серхио, твои больничные друзья всё интереснее и интереснее.
— О, нет, нет, нет, мой милый, ты ошибаешься! Ты Сашу ещё толком не знаешь, поверь, мне её не переплюнуть в те дни, когда сознание открывается. Нам всем страшно, что же она совершит, на сей раз. А когда она завоет мрачную песнь… Услада для глухих. Ты знаком с Чёрным волком, Андрес?
— Блохастым?
— Да, да, да! Эх, ты блохастый, она вшивая, идеальное сочетание!