— Так это ты пытался взломать мою обитель? — поинтересовалась она, едва за Его Величеством закрылась дверь.
Вот как! Я, пожалуй, этого не ожидал.
— Я ничего не взламывал, монсеньора. Я всего лишь хотел задать вопрос, но меня даже на порог не пустили.
— Вопрос?! — приподняла бровь, теперь я уже знал, настоятельница монастыря святой Арсинии. — Представь себе, Тая, — обратилась она уже к по-прежнему негодующей Таис, — явился ко мне три недели назад и как давай требовать, чтобы ему немедленно госпожу Сазеренн выдали. Еле отвадили.
Вот только она не добавила, что отваживали меня ледяной водой и каким-то вылитым на голову маслом. Да и то я бы не отступил, если бы привратница не сжалилась и не сообщила, что искомой мною девицы в монастыре нет. Тем не менее, заявление настоятельницы немного смягчило направленный на меня взгляд ее бывшей воспитанницы.
— Могли бы и ответить, — укорил я даму, на что та совсем несообразно должности усмехнулась:
— Неужели, тогда успокоился бы?
Я покачал головой. В общем-то, та была права. А взгляд Таис стал еще немного теплее.
— Ну ладно, — произнесла вдруг настоятельница, вставая с кресла. — Поздно уже, а у меня дорога длинная была. А ты уговаривай, как обещал, — добавила она, обращаясь ко мне, уже у двери. Вот зря она это сказала.
— И как вы собирались меня уговаривать, господин Винтерфилд?! — голос Таис дрожал от гнева, а во взгляде не было и тени былого сочувствия.
— Вот так, — я исхитрился и быстро ее поцеловал. И тут же неожиданно оказался прижатым к стенке.
— Неужели, ты не понимаешь, что нельзя вот так просто спустить всю проделанную работу, отказаться от такого шанса поймать заговорщиков?! — спрашивала она, прижимая мои руки в стене и вглядываясь в мое лицо. А я не спускал с нее глаз и млел от того, как блестят ее глаза, вздымается грудь, на каждом вздохе касаясь меня, остро жалел, что на мне был камзол, который не позволял в полной мере насладиться ощущениями, и изо всех сил старался держать себя в руках.
— Это не главная планируемая ими акция, — тем не менее, сумел выдать я. Таис удивленно посмотрела мне в глаза, однако отчего-то тут же смутилась и перевела грозный взгляд на верхнюю пуговицу моего камзола. Я тут же пожалел, что никто до сих пор не удосужился придумать заклинания для того, чтобы пуговицы расстегивались сами по себе. Все приходилось делать самому.
— Я знаю, — парировала она мое замечание. — Но если бы мы сумели взять хотя бы их часть, то это внесло бы сумятицу в их планы, и тогда они неминуемо бы совершили еще одну ошибку. А ловить на ошибках проще.
— Верно, — согласился я с последним утверждением. Меня самого Таис только что едва не поймала на ошибке, когда я задал слишком большой изначальный импульс воздушному потоку и тот всколыхнул ей волосы. Однако мой ответ ее отвлек.
— Тогда ты больше не против? — с надеждой спросила она. Тяжело было отвечать «нет», но я это сделал. — Но почему? Почему вы все….
— Потому что мы все тебя любим и за тебя боимся, — ответил я, наконец-то справившись с потоком и с удовольствием наблюдая за тем, с каким удивлением и восхищением Таис смотрела на саморасстегивающуюся пуговицу. — А я больше всех.
Разумеется, даже под этими аргументами Таис не уступила. Однако и я не сдавался. Убеждал всю ночь и, казалось, почти убедил, но утром она продолжила настаивать на своем.
— А как же Его Величество? — от отчаяния я решил попробовать и этот аргумент. — Неужели, он согласился?
— Согласился, — Таис попыталась скрыть хитрую улыбку, зарывшись в подушку. — На него у меня тоже есть методы воздействия.
— Что?! — я кинулся вытаскивать ее из убежища, как она развернулась ко мне сама. Впрочем, не успел я удивиться, как любимая немедленно этим воспользовалась и поцеловала, заставив забыть обо всем. Против ее предназначенных для меня методов я устоять никак не смог и, скрепя сердце, признал поражение. Однако это не означало, что я собирался пустить все на самотек. Защита защитой, безопасники безопасниками, но более-менее быть уверенным в безопасности своей невесты я мог, только находясь в непосредственной близости.
Традиция благотворительного выезда шла еще со времен деда Его Величества, когда после затяжной войны с Островной Империей супруга короля каждый месяц посещала военные госпитали, лечебницы, дома для ветеранов, выслушивала жалобы всех, кто сумел пробраться к медленно двигающемуся по улице экипажу. С тех пор организация выезда изменилась. Проводился тот только три раза в год, бросаться под колеса экипажей кортежа было уже не принято, а жаловались королеве в специально установленном на центральной площади перед ратушей шатре, как раз напротив памятника героям войны. Жалобщиков перед посещением шатра, разумеется, дотошно проверяли, внутри вместе с королевой и ее фрейлинами находились королевские маги на случай, если бы кто вздумал магичить или сыпать проклятьями, вокруг стояла охрана, по периметру площади тоже. В целом, к организации было не придраться, и казалось, что, действительно, все должно было пройти гладко, тем не менее, на своем участии я настоял.