— Что там? — случившийся рядом глава службы безопасности, который (я успел это заметить) не отходил от меня ни на шаг, проследил за моим взглядом.
— Компаньонка, — повторил я вслед своим мыслям. Крингтон смотрел так, словно вот-вот подзовет лекарей. — Точно! Компаньонка Матильды Акмельс!
Действительно, эта бывшая сопровождающая практиковавшей духовызывательницы следовала за своей подопечной повсюду, а ходила та много. По тому адресу, который я помнил, госпожа Монетт уже не проживала. Только от пятых по счету опрошенных соседей удалось узнать, что та устроилась на новое место. Помчавшись туда, я успел как раз вовремя — профессиональная компаньонка со своей новой подопечной уже сидели в экипаже, который вот-вот должен был увезти их за город. Дама, что не было удивительно, покидать насиженное место долго отказывалась, однако магия удостоверения королевского следователя сделала свое дело. Узнав, что от нее требуется, госпожа Монетт еще больше скисла, но честно старалась припомнить.
Вспоминать, сидя на месте, у нее не получалось, поэтому пришлось еще и поездить по городу. Это была самая настоящая мука, и мне приходилось прикладывать все внутренние силы, чтобы не сорваться, так как от того, что могла вспомнить бывшая компаньонка Матильды Акмельс, могло зависеть все.
— Да, мы ехали в экипаже до этого перекрестка, — вспоминала госпожа Монетт, стоило выехать на очередную столичную улицу, — потом зашли в лавку тут на углу…. Нет! Это было с Тиссой, а с Тильдой мы ехали дальше, поэтому я эту лавку и запомнила, а там здание такое серое….
Здание оказалось не серым, а красным с выкрашенным в серый цвет подъездом, однако госпожа Монетт его опознала. Вот только никого из тех, кого навещала там Матильда, мы не нашли, поэтому ехали дальше, на следующую улицу, чтобы бывшая компаньонка снова опознала то дом, то лавку, потом вспоминала, с кем она там бывала. Но даже если она там и бывала с Матильдой Акмельс, оказывалось, что квартиранты съехали, дома проданы, и никаких зацепок. Вскоре к нашей тыкающейся в разные места, словно слепые котята, группе присоединился и не добившийся результатов на других направлениях Крингтон.
— Вспоминайте, госпожа, — оказалось, когда надо, он мог быть любезным. Я, собственно, тоже, но в тот день мне это никак не удавалось. — За городом бывали?
— Нет, господин следователь, — перед главой службы безопасности компаньонка робела еще больше, — только по городу разъезжали.
— Уединенные места, пустыри посещали?
— Что вы, господин следователь!
— Где чаще всего бывали?
— По вечерам все по салонам да приемам, — нервно комкая носовой платок (между прочим, мой) тут же докладывала госпожа Монетт, — а днем по лавкам да в банк хаживала.
— Вспоминайте, госпожа, вспоминайте, к кому ездили, — терпеливо настаивал Крингтон, старательно не обращая внимания на то, что солнце почти уже село, и на улицах зажгли фонари.
— Да, да, господин следователь, да, да, — отвечала та, испуганно косясь почему-то на меня. Но со своей перекошенной от переживаний физиономией я уже ничего не мог поделать. — Бывали…. у госпожи Бодье бывали…. да, у нее салон такой с цветочками, милая дама …. У графини Козьи….
— Козьи, вы сказали?! — я вскинулся, вспомнив имя, которым Наинду Воррен называла Каролайн Рогье.
— Да, так, — госпожа Монетт едва не подпрыгнула. — Вредная старуха, — добавила она с обидой, — ни разу ни присесть, ни чаю не предложила. Я как узнала, что она в мир иной отошла, так ни разу и не взгрустнула.
— А молодую даму у нее не видели, с рубинами?
— А как же! Еще одна выскочка! — разошлась дуэнья, — Тильду на побегушках держала, а та меня…. Вот, кстати, тот банк, который Тильда посещала. То дед ей средства переводил, то вклады оформляла, почти каждый день там по несколько часов проводила.
— Неужели? — машинально произнес я, смотря на здание банка господина Гнобеля.
— Странный такой банк, — продолжила, между тем, делиться впечатлениями госпожа Монетт. — Одних посетителей наверху обслуживают, других внизу, будто они недостойный какие-то. Меня-то Тильда в приемной оставляла, но я подсмотрела, что в подвал она спускалась, самый настоящий подвал! А других-то в уютных кабинках наверху обслуживали. Ну, я Тильде говорить не стала, деду ее, который меня нанял, сразу написала, чтобы деньги ей в другой банк переводил. Однако не успел тот ничего сделать — помер, а Тильда как узнала, сразу меня отослала.
— Подвал, говорите, — повторил я, смотря на небольшое здание во все глаза. — «О, терр! Подвал! Неужели?! Заговорщики же любители подвалов!»