— Господа, — продолжил голос, принадлежавший, как оказалось старшему стюарду. — На борту произошло чрезвычайное происшествие. Прошу вас немедленно пройти в салон кают-компании.
Глава 10
— Двадцать девять жемчужин, — прикладывая скомканный платочек к сухим глазам, повторяла графиня Сонберр, — каждая с перепелиное яйцо!
В прошлый раз их было на пять меньше, да и яйца были воробьиные. Если разбирательство затянется, то вскоре окажется, что у графини украли всю королевскую сокровищницу.
— Я даю всем время до восьми утра, — выдержанным годами командирским голосом объявил капитан, — осознать и вернуть украденное. Если этого не случится, будет произведен обыск во всех каютах без исключения.
— Это невозможно!
— Возмутительно!
— Пусть он немедленно сейчас же признается!
— Почему он?! Она!
— Как вы смеете?! Инсинуация!
— Это не может быть кто-либо из первого класса!
— Это, наверняка, камеристка госпожи Рогье! Я видела, как она подслушивала под дверью каюты маркиза Корридея! — от этого заявления я сам вздрогнул: хорошо, что догадался поставить полог на все помещение.
— Но ограбили же графиню Сонбер! — возразила модистка, ничуть не смущаясь раскрытого факта.
— Все же очень подозрительная особа, вам скажу!
— Действительно! Это нечистая на руку горничная! Я, например, вчера вечером не досчиталась бриллиантовой булавки! — встряла в общую перепалку графиня Сукколк, с вызовом посмотрев на графиню Сонберр, с которой с самого начала путешествия соперничала за роль лидера небольшого корабельного сообщества.
— Я вам же говорила, мама, что она закатилась под комод, — достаточно громко, чтобы услышали все, прошептала той старшая дочь.
— Даже если так, это все равно неспроста! — сделала удивительный вывод графиня, грозно развернувшись к капитану.
— В первую очередь следует обыскать прислугу! — надменно выкрикнула она, но тут же сникла под тяжелым взглядом капитана.
— Уже обыскивают, — мрачно ответил он, — однако, ни у кого из прислуги не было личного доступа на верхнюю палубу, а лейтенанту Древс, — он кивнул на внушительную даму-офицера — единственную в своем роде, — у меня нет причин не доверять.
Интендант обвела суровым взглядом разом притихших дам, многие из которых к этому времени были готовы отойти ко сну и вместо вечерних платьев и украшений сверкали напомаженными и туго накрученными на бигуди локонами, и, молча, кивнула.
— Я полагаю, что нужно отставить пустые разговоры, — первым из всех мужчин — некоторые отцы семейств уже вовсю клевали носом, показывая тем самым, насколько их волнует пропажа чужих драгоценностей — решился вмешаться в дамский спор лейтенант Крокус.
— И что вы предлагаете?! — с вызовом отозвалась госпожа Сонберр, недовольная тем, что кто-то решил оспорить ее право на страдание.
— Я предлагаю каждому из нас ответить, где кто был во время вечера. Ведь именно в это время была похищена, по вашим словам, графини, драгоценность.
Предложение было вполне разумным — я бы озвучил его сам, если бы рискнул раскрыть свое инкогнито и не имел причин скрывать свое местоположение во время приема.
— Да, многие отсутствовали, — внезапно вмешалась Сесси Сонберр, бросив неприязненный взгляд на мою помощницу. — Например, госпожа Сазеренн исчезла из салона в самом начале вечера!
— Сесси! — испуганно зашикала на дочь графиня, и мне стало интересно, что она такого знала о не монашке, отчего сама возможность заподозрить ту в чем-то вызывала у нее такой трепет. Можно было, разумеется, выяснить ответ на этот вопрос у самой графини, но для этого пришлось бы выдержать и общество молодой леди Сонберр. Быстро взвесив все за и против, я быстро решил, что не так уж и заинтригован тайной не монашки.
Любопытно было, что мое имя не было упомянуто Сесси, хотя многие видели, как я выходил вместе с госпожой Сазеренн. Тем не менее, остальные пассажиры это припомнили, и заинтересованные взгляды скрестились уже на нас обоих.
— Так можно узнать, где вы были, господа? — осторожно поинтересовался капитан, кинув на меня извиняющий взгляд. Он был единственным, кроме госпожи Сазеренн, кто знал о цели моего пребывания на судне.
— Мы были на палубе, любовались на звезды, — спокойно ответила та за нас обоих, пока я пытался сочинить что-либо приемлемое. Судя по острым взглядам дам, пронзивших орденскую представительницу после такого заявления, та должна была немедленно провалиться под землю или, что вернее, в морскую пучину, но взгляд госпожи Сазеренн оставался таким же искренним, а вид безмятежным. Не в Ордене ли ее научили такому самообладанию? Или она не понимала всей двусмысленности своего признания?