— Удачи, — сказал Хортон ему вслед.
Интонация у него была какая-то странная, Павел не понял ее смысла.
Кольцо воителей-зевак при приближении Павла расступилось. Прежде чем вступить внутрь круга, Павел задержался.
— Командир взвода, ко мне! — негромко скомандовал он. Немного подождал и повторил, уже во весь голос: — Командир взвода, ко мне, я сказал!
На этот вопль отозвались сразу два воителя — один слева, другой справа.
— Оба ко мне! — крикнул им Павел.
Они приблизились.
— Передайте герцогу Хортону, что я недоволен вами, — заявил Павел. — Мне стыдно, что в армии добра бойцами командуют такие дураки. Где строй? Эта толпа — это, по-вашему, строй? Кто будет прикрывать небо?
Распекаемые воители смотрели на Павла как на идиота. Неужели никто из них не решится возразить вслух? А, нет, один таки решился.
— Лорд Павел, какой сейчас может быть строй? — спросил он. — Император прямо здесь, среди нас, зачем прикрывать небо? От кого?
— Передай Хортону, что ты отстранен от должности и разжалован, — сказал Павел, строго глядя ему в глаза. — Когда-нибудь ты поймешь, что дисциплину важно сохранять не тогда, когда все хорошо, а тогда, когда армия балансирует на грани поражения. А пока ты не понял этого — ты не командир. Я все сказал, действуйте, оба.
Павел вошел в круг. Император с интересом смотрел на него, кажется, он слышал все слова Павла. А что, вполне возможно, если он умеет телепортироваться, то подслушать разговор для него — наверняка плевое дело. А вот Павел даже лицо его рассмотреть как следует не может. Хотя нет, уже может… Брр, живой мертвец какой-то, тощий, всклокоченный, на Ивана Грозного похож, только маленький и без посоха.
— Бригитта, иди отсюда, — сказал Павел, приблизившись к ней и к императору. — Незачем подвергать опасности моего ребенка. Пошла прочь, быстро!
— Стой, — сказал император.
Его голос был басовитым и хриплым, таким голосом только черных властелинов озвучивать.
— Останься с нами, — повелел император Бригитте. — И впредь выполняй только то, что говорю я. А ты, — император уставился на Павла, — я правильно понял, что ты собрался занять мое место?
— Это зависит от того, как мы с тобой договоримся, — сказал Павел. — Хотя…
4
Лорд Павел обошел Хортона и пошел прочь, туда, где его ждет гибель. Хортон был уверен, что только что разговаривал с потрясателем вселенной в последний раз. В ходе этого разговора Павел не видел, что связисты тесной группкой столпились за его плечом, так что Хортону не пришлось повторять приказ потрясателя. Он просто сказал им:
— Слышали? Выполняйте. Бегом!
И повернулся к Топу.
— Действуй, как говорил повелитель, — повелел Хортон. — Подготовь углы обстрела и все прочее, ты лучше знаешь, что делать.
Топ смотрел на герцога с плохо скрываемым отвращением. Хортон понимал его чувства. Он еще не решил, как поведет себя в ближайшие минуты, но не исключал, что запятнает свой жизненный путь предательством. Впрочем, что сейчас можно назвать предательством? Иногда жизнь складывается так, что кого-то приходится предавать по-любому, а кто Хортону дороже: любимая женщина, собственноручно призванный демон или император, служить которому — долг любого воителя? Он не готов так сразу ответить на этот вопрос, да и неподходящее сейчас время копаться в собственных чувствах. Копайся, не копайся, все равно получится так, как получится.
Хортон не стал ничего говорить Топу, он просто обошел его и направился к своим бойцам. Он видел, как Павел на минуту остановился, подозвал к себе двух баронов, что-то сказал им, после чего в толпе зенитчиков началось какое-то неясное движение. Кажется, они рассредоточиваются и принимают боевое построение. Да, действительно. Интересно, какими словами потрясатель сумел их воодушевить?
Внимание Хортона привлекла суета в задних рядах боевого построения. Граф Гмохиур ругается с бароном Бойтом, да не просто ругается, а как бы магия в дело не пошла. Ого! Хортон рассмеялся, смех вышел истерическим, но это нормально в такой ситуации. Гмохиур учится быстрее, чем большинство молодых, вот уже усвоил, что на короткой дистанции удар кулаком в подбородок ничем не хуже боевого заклинания.
— Отставить! — выкрикнул Хортон еще одно слово из тех, которыми демон обогатил человеческий язык за последние дни. — Гмохиур, в чем дело?
— Кажется, я ненароком оскорбил повелителя, — ответил Гмохиур, слегка поклонившись. — Если так, прошу меня простить. Причина того, что я ударил этого недоноска, заключается в том, что он посмел выразить сомнение в пути добра. Дескать, сдаваться пора.