В одной из глав Ким Ген Иль с пафосом пишет: «Наши подростки — это культурные сироты. Они живут в нашей стране, но открыто говорят: «Я не люблю Корею». Они становятся западными детьми». А разве не этого он добивается своей книгой, пестрящей ссылками «а вот на Тайване…», «а в Японии считают…», «а в Америке говорят…» и при этом размазывающей свой «испорченный Конфуцием» народ по стенке. Даже корейская пища у Ким Ген Иля оказывается пропитанной «духом авторитаризма и отсутствием индивидуальности». Ее, видите ли, готовит хозяйка, решая за всю семью, что есть. То ли дело западный стейк, в который каждый член семьи, будучи яркой индивидуальностью, добавляет соус по вкусу…
Верно говорит корейская пословица: «У немилой снохи даже пятки похожи на куриные яйца». Не мила профессору своя родина, как не мила она всем в мире перестройщикам. Потому и разрушать ее ему не жалко.
Ким Ген Иль — явление не новое и, главное, далеко не оригинальное. Еще Бунин писал в 1891 году:
…Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят,
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат…
Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей —
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей…
Глядит с улыбкой состраданья
На ту, что сотни верст брела,
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла…
…Книга Ким Ген Иля в Корее встретила не одни восторженные отклики. Не избежала она и критики. Но, к сожалению, большинство критиков, с трудами которых мне довелось ознакомиться, были из лагеря хотя и противоположного, но ничуть не менее опасного. Националисты, этноцентристы, ультрапатриоты — персонажи, хорошо известные нам по российской действительности.
К счастью, патриоты в Корее бывают не только с приставкой «национал». Все больше становится людей, которые любовь к своей стране соединяют с хорошим образованием, уважением к чужой культуре и широтой взглядов на мир. О различных сторонах корейского патриотизма — в следующей главе.
Глава третья
Миражи в центре Сеула, или парадоксы корейского патриотизма
Все лето 1999 года составу нашей редакции пришлось провести в Сеуле. Мы изнывали от жары перед компьютерами в офисе и литрами пили холодный чай. Время от времени подходили к окну и поглядывали вниз. Там, в каменном мешке Чанханпхлна {17 Один из районов Сеула. Редакция «Сеульского вестника» расположена прямо напротив рынка подержанными автомобилями — железо, пыль… Б-р-р.}, роились тучи машин, а вдали дымились в душном мареве горы, явно не желая добавлять нам оптимизма. И только одна картинка радовала взор. Внизу, в фонтане на пересечении дорог, плескались корейские мальчишки. Когда в одежде, а когда и просто голышом, худенькие смуглые чертенята брызгались, толкались, орали от восторга, и даже с 7-го этажа было видно, как им весело. Купание в фонтанах — это обычное развлечение городских детей в Корее, которые на лето не выезжают, как их российские сверстники, на дачу или в детский лагерь, а остаются в городе. Но, в отличие от измученных жарой взрослых, дети не унывают. Они и в душном Сеуле умудряются создавать себе островки свободы и радости, и смотреть на веселых купальщиков нельзя без улыбки.
Мальчишки в фонтане заряжали нас положительными эмоциями все лето. Каково же было наше удивление, когда мы неожиданно узнали, что любовались… миражами, призраками! Не купаются, оказывается, корейские дети в фонтанах, да еще без штанов. Слишком для этого изысканны и воспитанны. Не то что их сверстники — «маленькие дикари» из Узбекистана. Именно в этом старалась убедить нас некая Квак Юн Ди, волонтер Корейского агентства по международному сотрудничеству КОЙКА, работающая в Узбекистане, в своем интервью газете «Коре ильбо»18 за 16 июля 1999 года. На вопрос корреспондентки Алевтины
Им: «Что вас удивило в Узбекистане больше всего?» — Квак Юн Ди сказала буквально следующее: «Я очень удивилась, увидев совершенно раздетых детей, плещущихся в фонтане! У нас в Корее это невозможно, у нас дети плавают только в бассейнах и одетыми в купальники».
Однако нам было тоже невозможно не верить собственным глазам — с ума, как известно, сходят поодиночке, а не всей редакцией сразу. И еще менее возможно было поверить, что коренная жительница Кореи никогда за всю жизнь не видела на родине купающихся в фонтанах детей. Соврала корейская волонтерка. И ведь как интересно это сделала. Умудрилась не упомянуть ни одной достопримечательности Узбекистана, не сказала ни о красочных нарядах женщин, ни о роскошных горных пейзажах, ни о плове с шашлыками. А вместо этого как бы ненароком «лягнула» чужой народ, противопоставив «темному» Узбекистану с «совершенно раздетыми» детьми (ах, моншер, какой моветон!) чинный образ приличной, благовоспитанной Кореи «а ля Швейцария». Для человека, который видел Корею хотя бы мельком, этот образ смешон своим полным расхождением с реальностью, ибо при всем желании чинной Корею никак не назовешь.