Да и откуда вдруг взяться чинности и условностям в стране, еще вчера крестьянской, простой? Купание детей в фонтанах — это еще цветочки. Куда больше впечатляют западных иностранцев другие не очень пуританские обычаи Кореи. Например, привычка корейских мам брать с собой в баню маль» «Коре ильбо» — газета бывших «советских» корейцев, издается на русском языке. чиков-школьников или купать разнополых детей уже вполне сознательного возраста в одном тазу голышом. Или обычай корейских взрослых дергать мальчиков за «перчик» в знак симпатии (примерно как по головке погладить). Или манера корейских ребятишек хватать в игре друг друга за «эту самую» часть тела. (Говорят, что именно от этой распространенной детской игры и пошло не очень приличное, но употребляемое корейское выражение «пураль чхингу». Его примерно можно перевести как «друзья по пиписькам», то есть друзья с раннего детства.)
Обычаи для нас странноватые, прямо скажем, господин Фрейд их вряд ли бы благословил. Однако, несмотря на все эти «перчики», корейцев никак не назовешь разнузданным, развратным и даже просто гиперсексуальным народом. Скорей наоборот. На мой взгляд, в корейских мужчинах, даже в самых зрелых, гораздо больше юношеского романтизма, милой мальчишеской робости, чем в «приличных» европейцах. Видимо, не все в психологии так однозначно, как это порой кажется.
Я не говорю, что старые обычаи надо холить и лелеять, — я говорю о том, что нечего особо комплексовать по поводу существования подобных традиций. Ну, купаются корейские дети в фонтанах без штанов. А в Австралии мамы проводят в женскую раздевалку бассейна пяти-шестилетних мальчиков. А в Финляндии во многих общественных саунах мужчины и женщины моются вместе. А в болгарских деревнях братья с сестрами частенько спят в одной постели вплоть до подросткового возраста. Все страны с сильными деревенскими корнями к этим вопросам подходят достаточно просто. И во всех происходит постепенное, естественное вытеснение этих старых обычаев новыми, городскими нормами приличия. Однако в Корее стараются как-то идеологически закамуфлировать все то, что не вписывается в господствующие ныне в «цивилизованном мире» нормы поведения.
Тактика, до боли знакомая нам по советским временам, — настойчивые попытки всячески отбелить, стерилизовать, причесать и разукрасить живую реальность страны в глазах иностранцев, нарисовать «правильный» образ Кореи, совершенно не заботясь о правдоподобии картинки. Сам образ при этом отнюдь не постоянен. Постоянны лишь художественные приемы — грубые натяжки, а подчас и прямое вранье.
В 1996 году на занятиях в Сеульском университете нас, иностранцев, попросили поделиться своими впечатлениями о корейской культуре. Я стала рассказывать о том, как прочла много лет назад «Верную Чхунхян» в русском переводе, как поразил меня красивый язык, необычные образы произведения. Преподавательница удовлетворенно кивала головой до тех пор, пока я мимоходом не обмолвилась как о художественном достоинстве повести об изысканных описаниях любовных сцен. «Нет, нет! — оборвала она меня чуть ли не в панике. — В повествовании о Чхунхян нет никаких любовных сцен! Там говорится о чистой, целомудренной любви!» Я предположила, что, может быть, просто читали мы разные варианты повествования, ведь тема Чхунхян — это «бродячий сюжет» корейского искусства и существует повесть в разных пересказах. Но корейская преподавательница стояла на своем, доказывая, что любовных сцен не могло быть в принципе. Что классическое корейское искусство, в отличие от западного и японского, возвышенно и до низменных тем не опускалось никогда, а то, что я читала, — это, видимо, злостное извращение шедевра корейской литературы западным переводчиком.
В то, что А. Троцевич, известная советская переводчица и востоковед, сама от себя добавила эротические мотивы в «Верную Чхунхян», поверить было трудно. Да и сама идея неземной чистоты корейского искусства на протяжении веков как-то не убеждала. Нет ведь на земле ни одного народа, в искусстве которого с той или иной степенью откровенности не отражалась бы такая важная часть человеческой жизни, как эротика, секс.