Косэн в Корее — это прочный стержень, который скрепляет общество и держит его в равновесии. Он сближает далеких и примиряет враждующих. Когда в 1995 году в Корее разыгрался скандал вокруг должностных лиц, берущих взятки, и в тюрьму сели очень влиятельные люди, меня заинтересовал один психологический момент, а именно, реакция рядовых корейцев. Казалось бы, они должны были торжествовать — ведь правосудие и справедливость победили. Однако никакого злорадства и классовой ненависти заметно не было. Скорее наоборот — смущение от того, что стали свидетелями некрасивой сцены, публичного позора. В газетных статьях, в письмах читателей то и дело мелькали удивлявшие меня нотки сочувствия к преступникам. Знакомый кореец объяснил: «Но им теперь в тюрьме так тяжело!
Они всего лишились! Терпят такой косэн!» Вот оно — волшебное слово!
В личных отношениях корейцев косэн играет не меньшую роль. На первых порах я эту роль недооценивала и на вопрос, трудно ли мне, иностранке, жить в Корее (то есть достаточно ли косэна я терплю), легковесно отвечала: «Ну, что вы! Мне здесь очень хорошо». Зажегшийся было в глазах собеседника огонек сочувствия гас, и контакт не налаживался. Зато потом! Потом я научилась оплакивать с энтузиазмом Ярославны и жизнь на чужбине, и нехватку денег, и оторванный каблук… Собеседник проникается и, в свою очередь, начинает рассказывать о своем косэне. И тут можно услышать такие откровения, от которых просто перехватывает дыхание. Тебе с легкостью необыкновенной расскажут и о прохватившем поносе, и о том, что от выпитой накануне водки всю ночь… как бы это выразиться?., не отходила от унитаза (это пикантное признание мы с моим приятелем услышали от нежной, как газель, девочки-студентки).
Преподавательница языковых курсов может поделиться с группой студентов своей проблемой — вот, уже 30 лет, а никто замуж не берет. Но больше всего меня ошарашивают публичные признания корейских мужчин… в импотенции. Думаю, что русский мужчина не признался бы в этой проблеме и под пытками в фашистских застенках. А корейцы — рассказывают. В приятельском кругу, перед малознакомой иностранкой (это я) и даже с некоторой долей гордости — вот, мол, так заработался, так переучился, так переутомился, что уже год как… один сплошной косэн!
Выслушивать подобные признания бывает и неловко, и смешно.
Но в целом традиция говорить о своих проблемах с окружающими открыто не кажется мне смешной и бессмысленной. Во многом именно благодаря ей отношения между людьми в Корее намного теплее, чем в западных странах. По своему опыту знаю, что тебе здесь могут помочь почти незнакомые люди — из простого человеческого сочувствия. И если с этой точки зрения сравнить корейцев с их «косэном» и американцев с их «ноу проблемом», то сравнение будет явно не в пользу последних. Строгий общественный запрет на жалобы и высказывание своих проблем для американцев даром не проходит — этот запрет неизбежно замыкает человека на себе, одновременно воспитывая глухоту к чужой боли и эмоциональную тупость. В Корее, как я уже написала выше, такой человек преуспевать не будет. Ему не поможет никакой Дейл Карнеги.
Как-то я не без злорадства наблюдала сценку в сеульском метро. Дело было воскресным вечером, когда с прогулок по горам возвращались шумные компании стариков. Вагон был забит, но рядом оказалось свободное место. Моя шестилетняя тогда дочка даже не пыталась на него сесть — вокруг были старенькие дедушки и бабушки. Место занял молодой американец. Он плюхнулся на сиденье — один среди стариков, вытянул, как полагается, ноги на полвагона, одарил нас с дочкой улыбкой, хайкнул и расслабился. Американец выглядел как картинка к учебнику по психологии менеджмента — был уверенным и позитивным, хорошо одетым и улыбчивым. Однако аплодисментов не сорвал. Корейские старики — народ простой, Карнеги не читали и в американце увидели только молодого нахала. Сопровождая свои требования не очень цензурными выражениями, подвыпивший дед стал сгонять американца с сиденья — естественно, выражаясь по-корейски. Я, решив, что дело в языковом барьере, попыталась помочь растерявшемуся иностранцу: «Уступите ему место!» — «Но почему я должен уступать?» — «Потому что он старый, а вы молодой. Ему стоять трудно, а вам легко», — втолковывала я взрослому мужику очевидное. «Ну и что?» — искренне тужился понять американец. В его позитивное сознание понятие косэна явно не входило. Однако атмосфера вокруг была настолько заряженной, что ему пришлось встать и, прямо скажем, поспешно выйти из вагона. Дед, после нескольких бурных попыток посадить на место сначала мою дочку, потом своего друга, наконец затих на сиденье и удовлетворенно огляделся. Он устроил беспроблемному наглецу хороший, доброкачественный, полноценный корейский косэн.