После этого поколоченный мальчишка стал тише воды ниже травы, а с ним и вся группа.
Так что ж, значит, дети в Корее «генетически» любят палку?
Мне кажется, дело не в генетике, а в привычке. Битье в корейском обществе воспринимается как единственное орудие воспитания тинейджера — вот и все. Вот почему без палки или угрозы ее применения корейский подросток не может вести себя нормально. Точно такого же эффекта, по моим наблюдениям, добиваются и те русские родители, которые практикуют битье ребенка за любую провинность. Ребенок привыкает к ремню — и только к ремню. С каждым разом требуется все больше и больше ударов, чтобы привести воспитуемого в чувство. Приучается ребенок, приучается воспитатель… А кое-кто из последних даже находит в этом удовольствие. Или не рассчитывает силу удара и калечит ученика — такое в Корее случается.
Так бить или не бить? Буквально все мои знакомые корейцы отвечают на этот вопрос положительно. Исключение составляют, пожалуй, те, кто учился за границей. (Хотя, возможно, эти люди просто знакомы с западным отношением к вопросу и не хотят выглядеть несовременными.) Корейская литература полна сентиментальных воспоминаний о детстве, в котором любящая мама наказывала героя розгами по лодыжкам, выражая таким образом свою любовь. Ничего подобного произведениям
Горького или Чехова, которые об испытанных в детстве порках писали с возмущением и отвращением, в корейской литературе я не встречала. В корейских фильмах о школе, в том числе и в прославленном хите «Наш искаженный герой», справедливое возмездие отрицательному герою приходит исключительно в виде учительской палки.
Сегодня некоторые корейские воспитатели начинают критиковать физические наказания с другой стороны. Палка, конечно, гарантирует послушание, говорят они. Но не забивается ли при этом творческая личность, потенциальный нобелевский лауреат, художник, артист, мыслитель? Может, он уроки потому и не сделал, что скрытый гений и вечный двигатель изобретал. А мы его сразу — палкой… Что ж, цинично парируют их оппоненты, может, и забивается. Но сколько их, тех гениев и творцов — единицы? Зато основная масса подростков у нас в школах учится, а не в туалетах ширяется. И по улицам можно спокойно ходить по вечерам, не опасаясь малолетних хулиганов. И 16-летняя корейская девочка не будет, как в Австралии, на маму в суд подавать за «насилие над личностью» — то есть за то, что та ей до 4 утра по улицам шляться не дает и с бой-френдом спать не разрешает. И старшеклассников у входа в школу не надо обыскивать, как в Америке, с металлоискателями — на тот случай, если одной творческой и раскрепощенной личности вздумается немного пострелять в другую.
Не знаю, как решит этот вопрос корейское общество. Ему жить, как говорится. Я выросла в другой культурной среде и по педагогическим вопросам имею свое мнение, отличное от корейского. Вот почему, несмотря на мое искреннее желание поместить
Машу в корейскую языковую среду, в корейскую школу я ее не отдала. Выбор у меня был только один — из всех дорогих американских школ Сеула выбрать менее дорогую.
Но это, конечно, мое личное мнение и мой личный выбор. Я знаю немало россиян (в особенности родителей мальчиков), которым корейская школа с ее жесткой дисциплиной и культом учительского авторитета пришлась по душе. Что ж, каждому свое.
Глава девятнадцатая
Корейцы на дорогах
Корея, будучи страной относительно спокойной в криминальном плане, не известна, слава Богу, ни грабежами средь бела дня, ни разбойными нападениями. Однако «бандиты на дорогах» существуют и здесь. Получили это звучное прозвище от иностранцев… корейские водители автобусов. По данным проведенного в 1999 году опроса иностранцев в Корее, водители автобусов являются для них одним из главных раздражителей в этой стране. И я не могу не согласиться с этим. Дело в том, что мирные труженики общественной баранки в Корее отличаются на редкость отвязным поведением.
Начать с самого стиля езды корейского автобуса. Это стиль вполне уверенной в себе акулы среди мелких рыбешек — частных автомобилей. Акула может рыбешку сожрать — а может милосердно отпустить, когда сыта. Точно так же поступает с частным автомобилем и автобус — может, конечно, пропустить, когда хорошее настроение. Но если водитель автобуса поругался утром с женой, например, то горе тому злополучному автолюбителю, который окажется у него на пути, — тут же подрежет, толкнет, притрет донельзя к борту дороги. И попробуй тот возразить против неделикатного обращения. Автобус обложит его так, что берегите только уши, пассажиры. Я, правда, ушей старалась не беречь и к аргументам прислушиваться — из страноведческого любопытства. Детали ситуаций различались, но суть бурных речевых потоков явно виноватого, но не признающего себя таковым водителя автобуса сводилась к следующему: «Да ты… мелочь ты пузатая! Да я тебя в упор не вижу! Мне что, есть время под колеса смотреть, где ты путаешься!» И, указав слегка помятой или просто сильно напуганной жертве на ее презренное место в этом мире, автобус уезжает, лихо развернувшись на одном колесе и пукнув, в качестве последнего аргумента, выхлопным газом.