(Д. тяжело вздыхает)
Д.: Пара выстрелов, и все. Только две души живые остались в этом подполе клятом, я и Саня. Стоим мы, значит, смотрим -- староверка эта и... упырёнок. Знаете, когда их не-жизнь уходит, они словно... Словно снова людьми становятся. Смотришь глазами -- ну "пыжик" (сленговое слово оперативников НКВД-42) "пыжиком", а видишь ребёнка. Пацанёнок, лет десяти от силы. Когда и как обратился -- черт его знает, я выездной, не следователь, это их парафия. Потом, конечно, разузнал -- оказывается, носитель вирулентного приона "К" среди староверов обнаружился, как раз та баба. Она оказалась имунна, но сынок её...
(Психометрия выдаёт тревожный результат эмоциональной тоски у Д. Наблюдатели рекомендуют А. немедленно прекратить допрос. А. возражает, возражение принято, поскольку показатели снизились до приемлемого значения)
Д., опустив голову: Тогда так гадко на душе было. Словно и в самом деле мать с ребёнком порешили. После того случая и у меня, и у Сани как перемкнуло что-то, перегорели предохранители какие-то.
(Д. умолкает, молчит две минуты ровно.)
Д., глядя прямо перед собой: Надо отдать должное "мозгоправам" -- сразу от оперативной работы отстранили. Саня-то умный, полгода и на пенсию свалил. А я же идейный, продолжил пахать во благо Родины. Только не пахалось что-то...
(Через четыре минуты А. сообщил об окончании допроса. Д. был принят в организацию в качестве инструктора и эксперта-консультанта. Умер от естественных причин в 1989 году.)
***
Мне доводилось сотрудничать с Владимиром, и поначалу я было даже удивился -- как опытному борцу с нечистью могло прийти в голову принять гуля за человека? Впрочем, разобравшись в вопросе, я понял, что к чему.
Так как вампиризм -- вирус, не все к нему одинаково восприимчивы: кое-где (точнее, кое-когда) встречается и иммунитет. У кого-то сильнее, у кого-то слабее. Его наличие и восприимчивость зависит от чистоты, причём чистоты духовной -- меньше грехов, меньше восприятие.
Однако и здесь Враг рода человеческого нашёл место для шутки -- само собой, мрачной. Те, кто грешил при жизни и имеет на совести как минимум два Смертных Греха (у меня нашлись все семь) -- страдают от "семени Саранчи" меньше. У таких "страдальцев" больше всего шансов сохранить разум и личность. А вот те, кто грешил мало... В общем, думаю, вы поняли, почему гулями чаще всего становятся дети.
Зрелище того, во что они превращаются, мерзкое даже по меркам Скрытого Мира. Представьте себе ребёнка, как будто бы с переломанными костями, который передвигается как паук или краб, только в десятки раз быстрее. И который в складках лица прячет зубастые присоски. Симпатично, не так ли?
За мерзким и угрожающим видом гули прячут свою истинную суть падальщика, вроде гиены. Физические сильнее людей, но слабее Саранчей, намного. Опытный солдат или мастер боевых искусств способны их одолеть -- благо, как и Саранчи, гули в основном одиночки. Интеллект... Ну, сравните среднестатистического человека и бабуина, скажем. Не боятся солнца и к серебру менее восприимчивы, зато дохнут после заряда дроби в голову или кола (из любого материала) в сердце. Само собой разумеется, что магией в случае гулей практически не пахнет.
Зато пахнет кровью и полуразложившимся мясом -- именно такой запах шёл из дальней части дома. И вдобавок -- слабые вибрации, попытки сердца гнать несуществующую кровь по пустым ссохшимся венам. Хозяин дома однако же был определённо жив. И здоров.
Я сначала даже опешил -- неужели носферату (тот редкий случай, когда гулю удаётся сохранить разум и подрасти... тогда мне бы стоило потребовать награду втрое больше). Но ощутив запах человека, убедился -- чист. Несколько секунд -- и я у двери в неярко освещённую комнату.
-- ... и почему я держу тебя у себя, мразь? -- не смотря на слова, тон мужского голоса был беззлобен. -- Ты -- уродец, каких свет ещё не видывал!
В ответ я услышал знакомые до боли скрежещущие звуки вокализаций гуля. Сомнений не осталось.
Тварь, однако, почуяла сородича: в его визгах можно было уловить нотки тревоги.
-- Ч-что? -- голос мужчины дрогнул. Раздался другой звук, не менее знакомый -- лязгнуло оружие. Глупо было подставляться, поэтому когда дверь распахнулась, Дигори (крепко сбитый человек с развитыми мышцами), который сжимал в руках дробовик, увидел перед собой лишь пустоту.
-- Да ладно? -- раздражённо рявкнул Дигори, и повернул голову в сторону дверного проёма. -- Парень, твоё чутье в последнее вр...
Пришёл мой черед -- между двумя ударами сердца я атаковал охотника. Резким движением я опустился перед ним, вырвал из рук дробовик, а затем толкнул внутрь освещённой комнаты, где мерзко верещал гуль. Удар получился чуть сильнее, чем рассчитывал -- Дигори влетел внутрь, и остановился лишь ударившись о стену, благо, она была увешана шкурами.
Первый успех едва не закончился провалом -- в мою сторону серой тенью метнулся гуль. Рефлексы сделали своё дело -- левая рука оказалась точнёхонько на горле твари, а в правую я призвал свой Боккэн, острие которого на несколько миллиметров погрузилось в кожу твари.
-- Что за хрень? -- Дигори оправился быстрее, чем я рассчитывал ("крепкий смертный!"). Он глядел на меня широко открытыми глазами, то и дело поглядывая на полуоткрытый оружейный сейф. -- Ты ещё кто такой... Сбежал с какого-то фестиваля для гиков?
Это прозвучало забавно, и я не выдержал, издав вместо смеха стрёкот -- в тот момент человеческие звуки издавать оказался неспособен.
Похоже, это окончательно пошатнуло нервы Дигори, и он заорал благим матом. В его руках блеснула сталь, и в моё плечо ударил небольшой, но не менее оттого опасный охотничий нож. От него нестерпимо воняло серебром. Нож не успел вонзиться в хитин -- в последний момент мне удалось отодвинуться назад, и лезвие лишь оцарапало плечо, улетев по дуге куда-то за спину.
-- Послушайте, Дж-жонатан, -- чуть поднатужившись, я смог говорить, -- в ваших интер-ресах сейчас сидеть смир-рно.
Ответа не последовало -- Дигори, выпучив глаза, смотрел то на моё плечо, которое медленно затягивалось, то переводил взгляд мне за спину, в поисках ножа. Гуль тем временем почти перестал дёргаться -- нейротоксин Боккэна достиг двигательных нервов, и тварь уже не представляла опасности. Не без удовольствия швырнув существо в противоположный угол комнаты, мне пришлось снова напрячься:
-- Дигор-ри!..
-- А? -- он повернул ко мне лицо, и наконец, вздрогнул. -- Ты... что такое?
-- Др-ругая ветвь эволюц-ции, -- жаль, улыбнуться мандибулами невозможно. -- Вампир-р.
-- Тоже упырь? -- на лице охотника возникло недоумение, которое быстро сменилось на страх при звуках стрёкота.
-- Ч-человек, ты сейчас меня оскор-рбил, -- честно говоря, с кем меня только не сравнивали и кем не называли, но игра в плохого полицейского требовала своё.
Как ни странно, сработало -- Дигори мгновенно ссутулился и побледнел, а в глазах блеснул страх, впервые за последние несколько минут.
-- Я, и подобные мне -- неч-что большее, чем эти ж-животные, -- я мотнул головой в сторону затихшего гуля.
Егерь нервно сглотнул. Его глаза то косились на тварь, то глядели на меня.
-- Пос...лушай, -- голос человека стал хриплым, словно у него пересохло в горле, -- ты... убьёшь его?
-- Уж-же поч-чти убил, -- одно моё опасение начало оправдываться. -- Меня наняли для этого.
-- Наняли? -- лицо Дигори вытянулось. -- А кто...
-- Те, кто знают о сущ-ществовании свер-рхъестественного, -- параллельно мой разум изучал разум человека. Похоже, он находился под некоторым влиянием.