Мои окна выходят на солнечный двор, где постоянно играют дети. Мне не то, чтобы надаедют их голоса, просто, когда мне нужна тишина, они очень мешают. Да и в моей квартире редко бывает тихо. Обычно приходиться слушать бренчание гитары Неонилы или громкие биты магнитофона у Наны. А уж про маленькую Николетту я вообще молчу, иногда так запищит, что аж уши режет.
Я тихо отрыла дверь в квартиру. Возможно, мне повезло, и мама потащила сестёр, есть мороженное. Но нет, они дома. Я услышала тихий говор моей младшей сестры.
Она сидела на полу и разговаривала с куклами. Было иногда смешно наблюдать за ней. Каким грубым, но одновременно нежным был её детский голосок. Как она строила гримасы. Неужели когда то и я была такой? Трудно и поверить, что моя сестрёнка Нана была такой.
Хоть я была и самая старшая из сестёр, её пылкости взросления не было предела. В её годы, я не была такой. Совсем не такой. Ох, её вечное «Ин, вот не лезь!». Думает, что знает больше меня. Но как же она ошибается.
В восемнадцать лет нормально день и ночь думать о парнях, ходить на дискотеки и возвращаться утром, целовать, кого попало и даже не задумываться о последствиях. Всё это моя сестра. И как же я ей завидую, у меня такого не было.
Опять в воспоминаниях всплывает мой недавний разговор с Ильёй. Именно это он и предлагал. Но стоит ли соглашаться?! Вряд ли это будет хорошая идея. Резкий визг возвращает меня обратно. Моя маленькая сестричка меня заметила и на своих пухленьких ножках бежит ко мне.
-Малышка…- я подняла её на руки и стала аккуратно убирать её белые завитки волос за ухо. Маленькие ручки Николетты потянулись к моему лицу. Она по-детски стала хлопать то по дно то по другой щеке, а после взялась сдёргивать мою бейсболку. Я лишь тихо заулыбалась.
В проходе появилась мама. Она, вытирая руки об халат, посмотрела на меня. В её глазах читалась жалость. Мам, прошу не надо меня жалеть. Она обернулась, посмотрела в комнату, пытаясь там что-то увидеть, потом вновь уставилась на меня.
-Нанин, возьми сестренку, и поиграйте в маленькой комнате…- мама тихо и ласково произнесла это. Как только прозвучали первые буквы моего имени, я услышала громкий рёв своей сестры. Её не было видно, но я точно знала, что Нана сейчас там лежит и громко воет в подушку. И воет так, чтобы я слышала и мучилась, как мучается сейчас она.
Сев на свою кровать, я принялась расчёсывать светлые волосы своей сестры. Она лишь играла бантиками в руках, напевая что-то под нос.
Почему-то все всегда удивлялись, почему все мои сёстры блондинки и только я одна брюнетка в семье. Но всё очень просто, мама говорила, что мой отец был брюнетом. Это от него у меня густые каштановые волосы. Ненавижу их. Ненавижу их, когда они заплетаются, или вьются от воды, так, что я становлюсь похожей на барана. Всегда стыжусь себя после ванной или дождя. Мама нашла выход, она подарила на мой десятый день рождения мне кепку. Теперь она не снимаемая часть гардероба.
В школу запрещали ходить в бейсболке, так как это считается не эстетично. Ох, уж эти чёртовы правила. Из за школьных дурацских условий и моих ужасных волос, я и не возлюбила школьную пору. Что только мы не делали с мамой, и отстригали и отращивали, и красили волосы, и даже брили, но ничего меня не спасало так, как спасает головной убор.
Моим сёстрам повезло на много больше. Светлые шелковистые волосы, голубые глаза как у манны, тонкие губы, аккуратный носик. Всё это сочеталось нереально красивым. Даже когда я в двадцать лет покрасила волосы в белый цвет, чтобы хоть чуть-чуть быть похожей на своих сестёр, меня сдавали мои каре-золотистые глаза.
Если я всё-таки похожа на своего отца, то какого чёрта мама связалась с таким уродом. Что такая прекрасная женщина, а тогда девушка, могла найти в нём? Он бросил её одну, совеем ещё молодую с маленьким ребёнком. Какой же он козёл. Не знаю почему, но мама всегда его оправдывала. Говорила, что слишком молода она была, что он тоже слишком молод был. Что всё тогда так быстро закрутилось, и то, что она сама во всём виновата. Не могу понять, как можно быть настолько мудрой и настолько глупой.
Однажды мама призналась мне, что даже не сказала моему отцу о том, что забеременела. Он бросил её раньше, чем узнал. И возможно если бы она тогда всё- таки решилась бы ему сообщить эту по- своему прекрасную и одновременно ужасную новость, то может он остался бы с ней. Но она не хотела этого. Тогда я впала в ужасную депрессию, понимания того, что у меня мог быть отец, что всё могло сложиться по-другому.
-Ина, тебе больно?- моя маленькая сестрёнка озадаченно смотрела на меня. При виде её голубых глаз, я старательно начала вытирать слёзы. Я стала успокаивающе улыбаться.
-Нет, мне не больно. Это от радости…- я стала объяснять Николетте, что и от радости люди порой плачут. А ведь на душе совсем смеяться мне не хочется.
-Значит, тебе смешно?- она взглянула на свой подол платья и стала поднимать его вверх. Я лишь ласково улыбнулась. –Ина, я писать хочу- она не много пискляво сказала. Моё хохот усилился.
-Конечно.- я взяла её маленькую ручку в свои ладони и повела вдоль комнаты к двери. О не успев даже дотянуться до ручки, дверь распахнулась. На пороге стояла мама и Нана. Лицо сестры горело и покрылось красным пятнами от слёз. Мне было больно на неё смотреть. Мать придвинула Нану чуть ближе ко мне и прокомандовала.
-Нана… мы с тобой договорились!- мама строго произнесла. –Пошли, малыш!- мама вязала за хрупкую ручку Николетты и повела её в туалет. Нанель, стояла вся красная передо мной и боялась поднять глаза. Хотя навряд ли это страх, скорее презрение.
-Извини… Наин. Я много плохого тебе сегодня сказала.- сестра всё так же не поднимала глаза. Я искала их, чтобы убедиться, что она действительно простила меня.
-Иди сюда!- я протянула к ней руки. Нанель медленно подняла голову, помедлив секунду, она всё-таки взглянула в мои глаза. Ещё через мгновение мы уже обнимались. В её крепком сжатие я поняла, мы померились.
Так бывало часто, когда мы ссорились. Мама заставляла нас мириться, говоря о том, что неважно кто виноват, главное, кто первый помириться.
Мы уселись на кровать. Я обняла за плечо Нану, и уставилась вперёд, ища, чтобы сказать.
-Я не завидую тебе… Ты и представить не можешь, насколько я счастлива видя вас радостными и улыбающимися- мой голос был хриплым.
-Я знаю, Ина. Просто, пойми, всё это- она провела руками вокруг своей комнаты. –Эта долбаная поездка была важна для меня… Скорее в тот момент, когда ты сказала, что тебя уволили, я больше злилась на себя- меня шокировало, то что сказал Нанель.
-Ты не в чём не виновата- я стала успокаивающе гладить сестру по спине.
-Но и ты не виновата… Я была глупой, говоря эти ужасные слова- моё сердце сжалось от грусти. Теперь я обязана просто достать эти чёртовы деньги. Чтобы на то не пришлось сделать. Мы с Нанель тихо легли на кровать. Я лежала к ней спиной, так, что она обнимала меня за талию, закинув ногу на мои. Она часто ложилась ко мне спать, когда бы были маленькими, поэтому я привыкла уже к этой позе.
Я почувствовала, как сестра выдернула резинку с волос и тихо сняла кепку. Я оставалась такой же не подвижной. Это странное чувство рассыпающихся волос мне нравилось. Её хрупкие пальцы стали перебирать волосок за волоском. Это было необыкновенно приятно. В эту секунду я не выдержала…
-Нанель…- я обратилась к ней.
-Что, Ина?- она тихо ответила, продолжая перебирать волосы.
-Ты очень сильно хочешь поехать, в эту поездку?- я услышала явное оживление в её голосе.
-Ты и представить не можешь, что я могу получить в этой поездке- да уж могу представить. Твой ненаглядный Валерка наконец-то взглянет на тебя… как бы ни так. Такие как он лишь пользуются хорошими девушками.