Все другую погоду хотели.
Этот грязный всеобщий каток
Поливаемый сверху водою,
Портит нам настроение все,
Но под зонтик всю землю не скроешь.
Остается лишь в окна смотреть
Наслаждаясь импрессионизмом.
Дождь полдня уже пробует петь
Барабаня по крыше и брызгам.
Я, прищурившись это смотрю,
И пытаюсь хоть что-то расслышать.
Дождь зимою, прости, не люблю
Но не знаю, как сделать потише.
Говорить или нет.
А есть ли в нас хоть капля сожаления,
О том, чего могли бы не творить?
Чего не надо было говорить,
И необдуманных не принимать решений?
Обидных слов произнесено не мало.
Их не вернуть и не переписать.
И сколько извинений не сказать
Внутри от извинений легче стало?
А может это правильно – молчать?
Когда слова не сделают счастливей.
Смотреть в глаза пытаясь молчаливей,
Сонату-диалог с тобой сыграть.
Не знаю, я люблю с тобой болтать
И о серьезном спорить и смеяться.
И в этом нашем смехе растворяться
И то, с чем не согласен принимать.
Мимо.
Я проезжаю мимо ночи,
Вагон огнями шелестит,
Все спят, никто вставать не хочет
В купе стучится проводник.
Там за окном не та планета
Другие люди, воздух, все.
Мы все о разном, суть не в этом
Нас всех по-разному несет.
И каждый на своей орбите
Так каждый день за годом год.
А вы давно уже не спите,
Вас что-то с фарами везет.
Куда-то в суету дневную
Я мимо пролетаю вас.
А в голове своей рисую
А вдруг не деньги гонят нас?
Засыпаю.
Я засыпаю, ты мне пишешь,
А я боюсь себе сказать.
То, что ты может быть услышишь
Пока все спят легко летать.
Ты будешь с места рвать и тормоз
Ногой другою будешь жать.
И будет мир внутри разорван
И ничего не будешь знать.
Что делать и чего не делать.
Что говорить и как связать,
Привет – назойливость и смелость.
А вдруг устала -как сказать?
И в этом мире подфонарном
Всего одно кафе не спит.
Мы обо всем болтаем странно,
Легко, спокойно не молчи.
И это ощущение взрыва,
Немного приглушенного.
Внутри конфликт неразрешимый
И много в нем сплетенного.
Потом ворочаюсь, не зная
Ни что, ни как, ни почему
И сонный слов не выбираю,
Никто их не услышит тут.
Иней.
Шутя дернул ветер деревья,
И иней как пух полетел.
Такой красоты мне не сделать-
И я восхищенно смотрел.
На чудо, которое солнца
Конечная точка лучей.
Оно надо мною смеется
Искрящий морозом ручей.
Упавший мне на руку иней
Не сразу, но все же потек.
Пойду, а то руки застынут
И снегом меня занесет…
Вот и все.
Вот и все, мы сидим в самолете,
Солнце спряталось где-то вверху.
Как приходит, куда все уходит?
С остановкой в аэропорту.
И заметки, и мысли несвязны,
Только чувство улыбки внутри.
Я боюсь это чувство развязывать,
Вдруг он вырвется солнечный джинн.
И пойдет куролесить на воле
И спокойный размеренный быт
Он, совсем не считаясь с тобою
Шторм в глазах твоих разбередит.
Все случится, и кто-то полюбит
Глубину глаз как солнечных луж.
И коснется и бурю разбудит
Хриплым голосом ветром простужен.
Картина мира.
У каждого своя картина мира,
У каждого своя палитра глаз.
Совсем неплохо если вы наивны
И верите, что не коснется вас.
Беда, война, болезни, нищета,
А вы живете будто сон волшебный.
И не случится с вами ни хрена.
Наивность защищает ваши стены.
Все то, о чем вам слышать не охота,
И просто знать, что это может быть.
Зачем? У вас спокойная работа
И нет желанья что-то изменить.
Наивным людям знать не надо грязи.
И то, как неохота умирать,
И что бывают конченные мрази,
Готовые кого-то убивать.
И все же я завидую наивным.
Пускай не ждут подвох из-за угла.
Не знают выстрела и что такое мины,
И что бывает водка из горла.
И что страшней бывают те, кто рядом,
Кто будет после речи говорить.
В них нет наивности, они шагают прямо.
Всегда им узел проще разрубить.
Возвращение на кухню.
Какой же кайф зайти на кухню,
Где солнце в окна и светло.
На стул почти забытый рухнуть
И знать, что только здесь тепло.
Тепло не то, что в батареях,
А то, что ты носил внутри.
Куда вернуться ты лелеял
Мечту, она сбылась смотри.
А может быть затем дорога,
Чтоб ехать, зная дома ждут?
Всего везде увидев много
Ты все же счастлив только тут.
Сад камней.