Наконец появляется еще один чиновник и, не зная, что здесь происходит, быстро задает турку те же самые вопросы на чистом венском диалекте. К удивлению двух первых чиновников, турок также быстро и на довольно беглом немецком отвечает на них. «Бог ты мой! — восклицает один чиновник. — А мы-то, чтобы он лучше понял, пытались объясняться с ним по-турецки!»
Религия
В Австрии, как и в других католических странах, набожность сосуществует с богатством, причем всё устроено так, что христианские заповеди не мешают австрийцам преуспевать, а заботы о мирских интересах — оставаться добрыми христианами.
Напоминанием об их обязанностях перед церковью гражданам служит церковный налог. Его взимают по следующему принципу: вы платите до тех пор, пока не возьмете на себя труд (и весьма тяжелый) отказаться от него. Когда в среде налогоплательщиков засомневались в желательности и даже этичности подобной системы, церковных иерархов охватила паника. Замелькавшие на экранах телевизоров епископы принялись рассказывать своим прихожанам о том, какую полезную работу проводит церковь в сфере благотворительности и сохранения памятников культуры. Однако их совершенно справедливые возражения оказались не в силах уничтожить корень проблемы, т. е. растущую непопулярность института, не учитывающего мнения своей полумиллионной паствы, просившей о позволении принимать участие в выборе епископов, о рукоположении в священнический сан женщин, об отмене навязываемого священникам обета безбрачия и о «положительной оценке» церковью половой жизни.
Верующие много столетий делили богатые запасы своего терпения и послушания между церковью и монаршим семейством. Когда их совесть вступала в клинч с официально проводимой линией, они прибегали к тактике «внутренней эмиграции» — и в результате, избежав ввязывания в идеологическую борьбу, счастливо доживали свой век в спокойном и тихом углу.
Однако ныне на «острове счастливых», как некогда самодовольно называли австрийцы свой край, царят совсем другие умонастроения. Привычка назначать на высшие церковные должности епископов-ретроградов вышла церкви боком. Для многих свободомыслящих католиков последней соломинкой стал скандал, в котором оказался замешан сам кардинал — архиепископ Вены. Когда его обвинили в том, что он приставал с сексуальными домогательствами к вверенным его пасторскому попечению мальчикам, церковь, следуя древнему иезуитскому правилу «Was nichtsein darf, nicht sein kann» («Чего могло не быть, того, пожалуй, и не было»), сначала всё отрицала. Затем, когда жалобщики стали плодиться, точно кролики, сего господина, чьи моральные качества были поставлены под большой знак вопроса, тайно перевели в Германию, в женский монастырь.
Новый архиепископ вознамерился сгладить острые углы и уменьшить нанесенный церкви вред, однако его шаги к примирению обычно тут же пресекаются кем-то из не склонных к компромиссу церковников. Пока церковь будет извергать из своих чресел на свет божий распущенных священников, у многих «счастливых», судя по всему, не будет иного занятия, кроме как ругать «остров».
ПОВЕДЕНИЕ
Домашняя идиллия
Домашняя жизнь превращается для австрийцев в непрерывный поиск Gemutlichkeit, или уюта, что подразумевает под собой собирание вещей — от эстетичных и приятных глазу до умопомрачительного китча. Зачастую царящий в доме беспорядок скрыт таинственным полумраком, столь успокоительно действующим на хозяев и ценимым ими, но мешающим гостю определить местонахождение хозяина и разглядеть, что лежит у него на тарелке. Впрочем, такая обстановка характерна только для старомодных буржуазных домов, жители же современных апартаментов обычно, ударяясь в другую крайность, коротают свои дни в каком-то нервном веселье, дополненном пастельными тонами убранства и сосновой мебелью из «ИКЕА».
Среднестатистическая австрийская хозяйка с доходящим до одержимости увлечением хлопочет по дому. Пришедшим гостям, чтобы они не испачкали пропылесосенные ковры, сразу выдают тапочки. Пыли, что удивительно, тут не найдешь и в помине, а ванна и туалет блестят, как в рекламе моющих средств. Дети могут позволить себе устроить небольшой беспорядок, и то лишь у себя в комнате, но в остальных случаях все должно подчиняться строгому правилу: у кастрюль, сковородок, стаканов, инструментов, книг и т. д. есть прямое назначение (при этом всякая вещь должна находиться на своем месте), зачастую препятствующее осуществлению второстепенной задачи.
В идеале безупречная гармония достигается соединением Ordnung (порядка) с Gemutlichkeit (уютом). В таком мире никто не роняет на ковер пепел, а бумага в туалете никогда не кончается. Г-н Австриец и г-жа Австрийка, устроившись у себя в неизменно чистом гнездышке, счастливо коротают свой век, занимаясь любовью и воспитанием собственных отпрысков в оставшиеся после уборки часы.
Дети
Отношение австрийцев к детям, как и ко многому другому, противоречиво. Если верить австрийскому психиатру Эрвину Рингелю, многих детей травмируют строгость, ханжество в вопросах отношений между полами и другие грехи родителей.
Тем, кто сам жил под одной крышей с супругами-австрийцами и их требовательным отпрыском, будет трудно поверить этому заявлению, ибо авторитаризм в австрийской семье в последнее время уступил место либерализму. Австрийские родители, покупая игрушки, ежегодно тратят на одного ребенка больше денег, чем любые другие родители-европейцы. И поскольку пока еще никому не приходило в голову, что эти игрушки часто радуют родителей больше, чем детей, получается, что в выигрыше остаются дети.
Старшие члены семьи
Пожилые австрийцы, сердито взирающие в салоне трамвая или автобуса на буйных подростков, с неподдельным (даже перехлестывающим через край) восхищением смотрят на малышей. (Это сказано только для того, чтобы привлечь ваше внимание к следующему обстоятельству: старшее поколение отдает предпочтение unmiindig перед miindig, т. е. тем, кто не может за себя постоять, перед теми, кто может.) То ли это плата за счастливое, усыпанное игрушками детство, то ли результат воспитания, только австрийцы, как правило, хорошо заботятся о своих стариках и не столь охотно, как в странах с англосаксонской культурой, сплавляют их в дома престарелых.
Однако присутствие в доме бабушки Besserwisser (всезнайки), охотно и пространно разглагольствующей о правильном и неправильном подходах к воспитанию ребенка, неизбежно приводит к трениям между членами семьи. Поскольку австрийские мужчины не осмеливаются открыто возражать матери, то их женам обычно приходится вести борьбу в одиночку.
Нравственные табу предписывают австрийцам не давать волю своему гневу, когда дело касается пожилых людей, однако это правило не распространяется на надоевших всем общественных деятелей. В их адрес можно услышать такие, например, ругательства, как «alter Trottel» (старый идиот) или же живописное «Grufti» (тот, кто сбежал из могилы).
Животные
Если в вашем доме нет бабушки, то вам ее заменит кошка или собака. В венских домах развелось столько собак, что ежегодно они оставляют на городских улицах 15 тонн фекалий. Для разрешения возникшей у них проблемы с уборкой венские власти заключили договор с одной парижской фирмой, и в результате на улицах города появился ударный моторизованный отряд уборщиков в оранжевой униформе. Поначалу мэр лично сопровождал их, когда они, носясь по всей Вене, собирали собачьи экскременты. Однако вскоре стало ясно, что венцы не потерпят, чтобы сорвиголовы в оранжевом терроризировали их на тротуаре. Подлинно демократическое решение в отношении собачьих фекалий не найдено до сих пор.