Дейзи вдруг вспомнила о том, как грубо обошлась с ним после ужина у Ролландов. Она ощутила вспышку стыда, но на смену ему быстро пришло раздражение, направленное, главным образом, на Пегги. Тон, с каким она говорила, показался Дейзи укоряющим. Пегги словно подспудно обвиняла её в чёрствости и бессердечности.
Из гостиной донёсся звонкий голос Фел:
- Мама, мультик... всё!
Пегги посмотрела на часы.
- Мне пора, - она поднялась с места и протянула к Дейзи обе руки. - Спасибо, что согласилась присмотреть за Фел. Нэнси не справляется сразу с двумя девочками, они объединяют свои усилия и сводят её с ума. К тому же, у неё артрит.
Дейзи обняла Пегги.
- Я как раз нуждаюсь в хорошей компании. Уверена, мы отлично повеселимся, - она отстранилась. - Желаю вам с Генри хорошо провести вечер.
- Я твоя должница. Звони в любое время.
Дейзи обдало запахом её духов, тёплых, сладковатых, всегда одних и тех же. Пегги хранила верность всему, к чему однажды потянулась её душа. Возможно, благодаря этой уверенной приверженности, какую она испытывала к тому, что принадлежало ей, в своём браке Пегги и Генри удалось сохранить всё: и влечение, и страсть, и трепет.
Фел, этот ниспосланный небесами безупречный ребёнок, со сдержанным нетерпением наблюдала за тем, как её мама причёсывала свои волосы в прихожей, собираясь уходить. В какой-то момент Фел и Дейзи переглянулись и заговорщически улыбнулись друг другу. Им обеим было хорошо известно, какими они были - ночёвки у тёти Дейзи. Нескончаемый поток мультиков - смотри, пока глаза не заболят, слоёные языки (Фел, конечно, уже заметила большую упаковку в хлебнице), а также конфеты. Конфеты! А ещё, если она попросит (а она попросит), Дейзи разрешит ей покопаться в своей косметичке.
Когда Пегги наклонилась, чтобы поцеловать дочь, её глаза всё ещё влажно блестели. Дейзи ощутила покалывания в кончиках пальцев от прилива чувств. У Пегги было золотое сердце, трепетная и отзывчивая душа. В это мгновение Дейзи переполняла любовь к подруге, которая по счастливой случайности приходилась ей родственницей со стороны мужа, ей хотелось сказать: я чертовски сильно люблю тебя, Пегг, ты даже не представляешь, как много значишь для меня.
Но Дейзи, конечно же, промолчала. Момент для душевных откровений выдался неудачным. Как будто подобные мысли вообще когда-нибудь приходят вовремя.
Когда Пегги ушла, Фел повернулась к Дейзи и спросила:
- А можно мне ещё молока? Только с трубочкой.
2
Дейзи не стала возвращать коробку с открытками на прежнее место. Она поместила её туда, где хранила большинство вещей, принадлежавших Стиву, - в чулан под лестницей, ту самую могилу посреди дома, которая отыщется почти у каждого. Дейзи убеждала себя, что однажды ей удастся собраться с духом и разобрать весь этот хлам. Когда-нибудь, но, разумеется, не сегодня.
Замешкавшись на пороге, она оглядела верхние полки. Там она держала вещи Джима, намеренно с краю, чтобы проще было достать их при необходимости. А такая необходимость должна была возникнуть в ближайшее время.
Она вспомнила о жетоне Стива, который Грант подарил Огдену, и подумала о том, что у неё тоже найдётся для него немало памятных подарков. Она не была уверена, хотел бы этого Стив, она не наделяла себя правом предсказывать решения человека, которого уже не было в живых. Дейзи не лелеяла ностальгию, она не распахивала дверцы шкафа и не обнюхивала одежду своего покойного мужа, пытаясь забыться и представить себе, будто бы он прямо сейчас обнимает её. Дейзи никогда так не делала. Она не представляла себя героиней драмы. Она предпочла раздать одежду Стива родственникам. Джинсы и брюки забрал Генри, на нём они сидели едва ли не лучше, чем на самом Стиве. Футболки и рубашки Дейзи отдала Гранту, кое-что она выбрала и для Джека, мужа Марии. Лишь куртки она всегда отодвигала в сторону. Джинсовка, кожанка, вельветовая ветровка, бомбер, «Аляска» - всё это она осознанно откладывала для Джима. У него и Стива когда-то в ходу была привычка обмениваться одеждой, главным образом, куртками. Джиму приходилось подворачивать рукава, но ширина плеч у них была примерно одинаковой.