- Заткнись! - прошипела она, толкнув его в плечо. - Разбудишь Фел.
Но они продолжали давиться смехом, прижимая ладони к ртам. В последнее время Дейзи всё доводила до абсурда: расчёсывала руки и плечи до кровавых полос, если рыдала, то навзрыд, если смеялась, то так, как сейчас, - до слёз.
Она вдруг подумала: «Он никогда не был мне врагом. Он смеётся не надо мной, а вместе со мной».
- Нет, серьёзно, - с трудом выдавил из себя Джим. - Сколько ты уже ездишь на этом дерьмомобиле?
- Этот дерьмомобиль привёз тебя сюда. И я уже сто раз успела пожалеть об этом.
Лицо Джима было красным от смеха.
- Окей, окей, ты права, - он поднял ладони вверх, как бы признавая своё поражение. - Но насчёт тяги я говорил серьёзно. Ты же не хочешь в один прекрасный день застрять на Хэптонс-роуд?
Чёрт побери, как будто ей это было впервой.
После внезапного взрыва смеха Дейзи ощущала невероятную усталость - такую, когда с трудом удаётся держать глаза открытыми.
- Поговорим об этом в другой раз? - предложила она, широко зевнув. - Кстати говоря, ты ведь помнишь, что некоторые из твоих вещей всё ещё у меня?
Хитроватое и насмешливое выражение исчезло с лица Джима. Дейзи ощутила к нему первый слабый порыв симпатии.
- Моё барахло занимает много места? - спросил он.
- Нет, но...
«Да! Да! - злорадно отозвался внутренний голос, тот самый, что обычно озвучивал остроумные оскорбления для людей, раздражавших Дейзи. - Ты занимаешь слишком много места для человека, который здесь даже не живёт».
- Ничего, если они побудут у тебя еще немного? - Джим принялся стягивать рубашку с плеч. - Я заберу их, как только вернусь из Литл-Рока.
- Когда ты уезжаешь?
- В субботу. Пробуду там недели две, не больше. Ты же знаешь, ма теперь живёт в Хэппилайф Эстейт, дом продан, а я ненавижу местные отели. Долго я там не протяну.
- Как она? - спросила Дейзи, имея в виду его мать.
- Ну, - Джим почесал шею, избегая её взгляда. - Неплохо. Наверное. Она всё ещё узнаёт меня.
У Амелии (некогда Огден, а теперь снова, как и в девичестве, Тинли) несколько лет назад диагностировали болезнь Альцгеймера, и теперь она жила в доме престарелых.
- Это хорошо, - осторожно заметила Дейзи.
- Да, - с напускной весёлостью отозвался Джим. - Ма выглядит и ведёт себя куда лучше большинства пациентов. У неё имеется пневматическая труба, доставляющая ежедневные таблетки прямо в комнату. И они там всё время сидят на каких-то цветных диетах.
Они немного помолчали, прежде чем он вновь заговорил:
- И всё-таки нужно посмотреть твою машину. Может быть, когда я вернусь? Если она, конечно, доживёт до этого славного дня.
Дейзи наградила его недовольным взглядом.
Джим бросил рубашку на постель, оставшись в футболке. Он поднял глаза кверху и посмотрел на работающий кондиционер.
- Я выключу, не то тебя продует, - Дейзи взяла в руки пульт, нажала на кнопку, и спустя несколько мгновений шум стих и воздух застыл вокруг них.
- Спасибо, - Джим повернулся к ней. Он больше не улыбался, но и прежнее выражение строгости тоже исчезло с его лица. Он выглядел усталым, но довольным жизнью. - Спасибо за всё. Классная комната.
- Надеюсь, тебе будет удобно, - Дейзи направилась к двери, с трудом передвигая ноги. Тело налилось тяжестью. - Не проспи подъём. Иначе я отправлю к тебе Фел, и твоё утро начнётся с песенки Котопса.
Джим усмехнулся.
Не проспи подъём - это семейная шутка Дейзи и Стива. Утро военного всегда начинается раньше, чем у остальных, и эту привычку не искоренить ничем. Даже тяжёлым похмельем.
- Спокойной ночи, птичка, - сказал Джим. - Помни, что я сказал тебе.
Взявшись за дверную ручку, Дейзи обернулась.
- О машине? - спросила она, скорчив гримасу. - Да всё с ней...
- О помощи, - перебил её Джим. - О любой помощи.
Некоторое время они смотрели друг на друга, словно каждый ожидал от другого ещё каких-нибудь слов.
Расчёсанное запястье напомнило о себе нестерпимым зудом, и Дейзи пришлось приложить немало усилий, чтобы не начать чесаться вновь.
- Спокойной ночи, - пробубнила она в ответ и скрылась за дверью.