- Уже успела отвыкнуть от раздражающего южного акцента Огдена.
Пегги ухмыльнулась, откинувшись на сидении.
Дейзи знала, у неё и Джима была какая-то интрижка в старшей школе, о чём оба никогда особо не распространялись. И если раньше её терзало любопытство, то сейчас Дейзи, как и Стив когда-то, предпочла бы никогда не касаться этой темы.
Впрочем, вряд ли Пегги собиралась заговаривать об этом при родителях кузена, но, возможно, позже, во время очередной их девичей посиделки с пивом, кукурузным салатом и луковыми чипсами она и обмолвится словечком. Теперь и особый повод для этого имелся - Огден больше не утаптывал армейскими ботинками чужую землю, он вернулся домой.
- Я знаю, для тебя это испытание, - Пегг протянула руку и нежно сжала пальцами запястье Дейзи. - Не только потому что Джим всегда был занозой в заднице.
Дейзи покачала головой.
- Не думаю, что сейчас это имеет прежнее значение.
Строго говоря, она была знакома с Огденом дольше, чем со Стивом, если, конечно, считать за первое знакомство их встречу в ночном клубе, состоявшуюся в вечер накануне Хэллоуина. Дейзи была окровавленной Бэтти Пейдж, у которой грудь грозилась вывалиться из тесного бюстье. Джим же изображал из себя Фитцджеральда, как объяснил позже, хотя своей высокой причёской и зажатой между зубами потушенной сигаретой куда больше походил на Джеймса Дина.
Он назвал её птичкой, высмеяв неловкую манеру танцевать, «смешно дёргая тельцем на худых ножках», и сделал ещё парочку странных комплиментов, не добавивших очков в его пользу. Дейзи растеряла всё своё остроумие от такой наглости и большую часть времени провела, попросту игнорируя псевдо-икону пятидесятых, пока вернувшаяся с танцпола приятельница не спасла её от его общества.
Дейзи хорошо запомнила Джима, его резко очерченные черты, не лишённые привлекательности, о чём он, разумеется, знал и сам, оттого и вёл себя соответствующим образом. Поэтому когда Стив впервые представил их друг другу, прежде, чем Огден успел что-либо сказать, Дейзи насмешливым тоном заявила: «А, тот самый Джеймс Дин с деревенским акцентом?».
Она и сама была деревенщиной и знала, как задеть провинциала за живое.
Впрочем, он не повёлся на её игру, а затеял свою собственную. Сама любезность и очарование с другими, он с отстранённой холодностью наблюдал за тем, как она прочно обосновывалась в их компании. Чем чаще они виделись, тем очевиднее становилась их обоюдная неприязнь. И даже когда Дейзи и Стив стали жить вместе, а потом поженились, при встрече она всякий раз ловила на себе взгляды Огдена, полные искреннего недоумения и растерянности. Он словно никак не мог привыкнуть к её присутствию. Как, ты всё ещё здесь?
Это то, что отличало мужскую дружбу от женской - она не претерпевала особых изменений после женитьбы одного из друзей.
Дейзи помнила, как спустя неделю после похорон Стива Джим позвонил ей домой с военной станции в Багдаде и сквозь треск помех, привычно сопровождавший международные звонки, спросил глухим неузнаваемым голосом: как ты, птичка? Она не смогла ответить, потому что зажала кривящийся в рыданиях рот ладонью.
Дейзи всё ещё не удавалось думать о друге Стива с ностальгической нежностью и вряд ли у неё когда-либо это получится. Но встреча с Джимом была завершающим этапом цикла, последним поминальным обрядом, который ей предстояло пережить, и она не хотела брать на себя больше, чем могла вынести. Она не собиралась устраивать себе тур по воспоминаниям, связанным со Стивом и Джимом, но это не значило, что кто-либо другой не возьмёт на себя обязанности гида. Сара, например. Дейзи была уверена, что та ещё вчера выставила коробки с фотографиями у себя дома на самом видном месте.
Она вдруг подумала, что для Джима этот день тоже будет испытанием.
3
Разумеется, мысль об иракской пыли на ботинках Джима оказалась выдумкой гораздого до глупых фантазий ума Дейзи. На нём были кеды на режущей глаз своей белизной подошве, не оставлявшей сомнений в том, что обувь была приобретена недавно. Квадратное лицо сильно загорело, особенно лоб и кончик носа, придавая мужчине немного потешный вид. Отраставшие после армейской стрижки волосы заметно посветлели под лучами палящего солнца Сирийской пустыни. Вопреки ожиданиям, он не слишком похудел, скорее, наоборот, раздался в плечах.