Джил. Правильно. Мне свобода дороже! Чтобы я всегда могла уйти, если надоест.
Дон. Кто надоест? Я?
Джил. Кто угодно!
Дон. А если ты мне сама надоешь?
Джил (озадаченно). Я?
Дон. Ты что, никогда никому не надоедала?
Джил. Не успевала! Уходила раньше!
Дон (подходит к креслу). Ну, конечно! Тем более, от Ральфа-то уйти просто. Захотела и ушла. Вот уйти от слепого, это будет потруднее, верно?
Джил. Причем здесь слепой — не слепой? Причем?
Дон. Ты прекрасно знаешь при чем! Конечно, уйти от Ральфа, от Себастьяна, от Ирвинга — это без проблем, раз плюнуть. А вот бросить маленького Донни — другое дело. Тут, пожалуй совесть будет мучить! А на кой дьявол тебе какие-то мучения? Так вот: можешь меня убить, можешь ненавидеть, но меня! Самого меня, а не мою слепоту! Хочешь — уходи, хочешь — оставайся, но из-за меня, а не из-за моей слепоты! Поняла?
Джил. Кто такие Себастьян и Ирвинг?
Дон (отходя к правой стойке). Откуда я знаю? Никто.
Джил. Иногда я тебя не понимаю. Мы с тобой совсем разные. И я знаю, что рано или поздно тебе из-за меня тошно станет. А я вовсе не желаю чтобы ты из-за меня страдал!
Дон. Почему же? Другим из-за тебя можно страдать? Почему же мне нельзя?
Джил. Потому что я не желаю быть второй Линдой Флетчер. Хватит того, что она тебя мучила.
Дон. Но она мне и помогала. Она была рядом всегда, когда мне было нужно.
Джил. Не могу этого обещать. Не знаю, где я буду, когда тебе будет нужно.
Дон. Черт подери, да ты в сто раз больше во мне нуждаешься, чем я в тебе!
Джил. Ни в ком я не нуждаюсь! И не нуждалась никогда! И не буду… Я должна идти. (Направляется к чемоданам).
Дон. По крайней мере, приятно, что ты сказала должна, а не хочу.
Джил. Ну наконец я сказала хоть что-то как надо… Надеюсь, увидимся.
Дон (лицом к залу). Ну еще бы! Непременно увидимся! Это теперь моя мечта будет — с тобой увидеться! Чтобы узнать, неужели так всю жизнь и проживешь — несвязанной — непривязанной? Неужели так никогда и не зацепишься?
Джил. Бог даст, проскочу!
Джил молча выходит, закрыв за собой дверь. Он поворачивается, медленно начинает убирать со стола. Роняет вилку. Пытается понять, где она. Берет тарелки, несет к мойке. Вдруг подходит к магнитофону, включает. Слышна его песня. Он идет к кухне, спотыкается о табуретку. Подходит к столу гасит свечи. Рука его касается цветов. Со спокойным бешенством он ломает их, рвет… Затем яростно сдергивает со стола скатерть со всем, что на ней стояло. Делает несколько шагов по комнате, натыкается на вторую табуретку. Отшвыривает ее далеко в сторону. Делает еще пару шагов, задевает ногой край дивана и падает на пол. Неподвижно лежит возле журнального столика и плачет. Долго лежит, не вставая. Открывается входная дверь. Входит Джил с чемоданами в руках. Ставит чемоданы на пол. Ищет глазами Дона. Когда она замечает его, на ее лице — жалость, сострадание. Наконец, Дон ощущает чье-то присутствие в комнате.
Дон. Кто здесь? Кто?
Джил (как можно непринужденнее). Успокойся. Это не мама.
Дон. Что ты здесь делаешь?
Джил (подходит к нему, садится рядом, берет его руку, целует ее). Я-то — ладно. Вот что ты делаешь на полу?
Дон. Собирался устроить пикник.
Джил. Дон!.. Если бы ты только знал — как я хочу есть!
Оба смеются. Дон прижимает Джил к себе. Так они и сидят на полу, обнявшись, и смеются…
Занавес.
Конец.