Дон. Сколько же вы с ним были знакомы?
Джил. Недели две, а может, три. Но мало ли — кто с кем знаком! (Откидывается в кресле, кладет ноги на табуретку). То — знаком, а то — замуж! Я ведь даже еще школу не закончила! Мне на другой день два экзамена сдавать надо было, они у меня из головы не выходили. (Встает, идет к кухне, останавливается). И вдруг судья: Джек! Согласен ли ты взять Джил в законные супруги?? Только тут до меня дошло: черт, да это ведь на всю жизнь! Джек и Джил! Джил и Джек! Как прикованные всю жизнь!.. А судья главное, так мрачно: Пока вас не разлучит смерть!.. В общем, не свадьба, а полная панихида!
Дон (взяв сигарету). Бедняжка!
Джил. Я с детства всего мрачного боюсь. А тогда у меня прямо — мороз по коже! Такое чувство было, что меня заживо хоронят! Представить только! Всю жизнь — под Джеком Бенсоном! Дико хотелось завопить, рвануть оттуда и раствориться во мраке ночи!
Дон. Почему же не растворилась? (Закуривает).
Джил. Потому что было десять часов утра! А среди бела дня бежать с воплями… Вместо этого я хлопнулась в обморок. Только лучше бы я это раньше сделала — до того как сказала: Согласна!?
Дон. Но раз уж ты вышла замуж, надо было постараться как-то все наладить.
Джил (подходит к столику, берет пепельницу, ходит с ней, стряхивая пепел). А я не старалась? Уж поверь. Я старалась. Все шесть дней. Хотя знала, что все без толку.
Дон. Но ты же его любила! (Стряхивает пепел сигареты прямо на столик, туда, где стояла пепельница, пока ее не взяла Джил. Та замечает это с недоумением).
Джил. Ну, любила. По-своему.
Дон. По-своему? Это как же?
Джил (подходит к лесенке, залезает на пару ступенек). Как тебе объяснить. По-моему, если кого-то любишь, это вовсе не значит, что обязан до гроба при нем сидеть как на привязи… Джек-то меня любил. Нет, правда, сильно любил. Ну и получалось так, что он из-за меня страдает. А это для меня хуже всего, я от этого сама еще больше страдаю. Нет уж, все что угодно, только чтоб из-за меня никто не страдал. (Слезает с лесенки, проходит через кухню, затем подходит к столику).
Дон поднимается, делает несколько шагов в сторону кресла.
Вообще брак — это куча всяких обязанностей. Я не по этому делу. Не способна я ни обязанной быть, ни привязанной. Ты меня понимаешь?
Дон. Понимаю, хотя я на это по-другому смотрю. (Снова стряхивает пепел на стол).
Джил озадаченно смотрит на него.
Джил. Значит, все-таки не понимаешь… Зато я другого не понимаю. Я, наверное, не права была. Наверное, это девчонки намного аккуратнее, а парни, наоборот, быстрее развиваются.
Дон. Ты о чем?
Джил. О том, что до меня никак не дойдет, зачем ты посыпаешь стол пеплом? Видно, отстала по развитию.
Дон. Ты что, убрала отсюда пепельницу?
Джил (с пепельницей в руке подходит к краю дивана, стряхивает пепел своей сигареты в пепельницу). Вот же она. Ты что, слепой?
Дон. Да.
Джил. Что — да?
Дон. То, что слепой.
Джил (ставит пепельницу на диван) Очень остроумно.
Дон. Я не шучу. Я правда, слепой, от рождения.
Джил (обходит диван. Не веря). Что, сильно близорукий, что ли?
Дон. Ты что, слов не понимаешь? Говорят тебе — слепой. Не вижу ничего.
Джил подходит к Дону, машет перед его глазами ладонью. Он не мигает, она понимает, что он, действительно, слеп. Она пятится к своей двери.
Джил. Черт!.. Слушай, извини… Я не хотела…
Дон (встает). Только не переживай. Я же не переживаю.
Джил. Почему ты мне не сказал?!
Дон. Я сказал.
Джил. Почему не сказал сразу? Когда я зашла?