В конце 1905 года ее арестовали и выслали из России. Но Жанна уже не могла жить без своей второй родины, Она (теперь полулегально) возвращается в Россию и опять уходит в революционную работу.
Снова арест и высылка. Снова возвращение и работа в подполье. Двенадцать лет напряженной до предела работы, ежедневного риска — и вот свершилось! Над Россией взвился красный флаг. Взвился, чтоб уже больше никогда не опуститься. И в этой великой победе была доля француженки Жанны Лябурб.
После Октябрьской революции Жанна встречается с Лениным. Она рассказывает ему о своем замысле объединить французских коммунистов, живущих в России. Ильич полностью «за», и со всей страстностью, свойственной ей, Жанна берется за дело. Беседа с Лениным состоялась в августе 1918 года. А уже 4 сентября Жанну избирают секретарем организованной ею и Инессой Арманд французской коммунистической группы. Жанна понимает: революция в России — это не личное дело русских, это дело всего мирового пролетариата. Рабочие всего мира должны знать правду о России. А узнав правду, несомненно, будут друзьями революции. И Жанна становится одним из организаторов и редакторов газеты «Третий Интернационал».
«1) Осведомление рабочих Франции, Бельгии и Швейцарии о русской революции; 2) Агитация на фронте среди французских солдат в России; 3) Организация живущих в России французских, бельгийских и швейцарских пролетариев» — таковы были задачи этой газеты.
Седьмого ноября 1918 года — в день первой годовщины Октябрьской революции — Жанна Лябурб во главе шеренги французских коммунистов проходит по Красной площади.
А в это время уже дымят на Одесском рейде французские корабли, и французские солдаты, которых послали задушить русскую революцию, бродят по улицам Одессы. Жанна обращается в Центральный Комитет партии с просьбой послать ее в город, захваченный интервентами.
Она знала, на что шла. «Самое трудное впереди, путь усеян терниями. Возможно, это последнее мое письмо», — писала она своим друзьям перед отъездом.
Три месяца — это совсем мало. И это очень много, если каждый день из этих трех месяцев, каждый час этих дней — неустанная, напряженная борьба. Каждый день из этих трех месяцев, каждый час может быть последним — патрули прочесывают улицы, семнадцать контрразведок свирепствуют в Одессе. Каждый шаг, сделанный подпольщиком, может быть последним его шагом. И каждый день, каждый час приближает окончательную победу. До окончательной победы должно быть много маленьких, но очень важных побед,
Жанна знала это. И то, что моряки взяли листовки, отпечатанные Одесским подпольным обкомом, — уже победа.
«Цель капиталистической интервенции в России — уничтожить социалистическую республику и восстановить царство капиталистов и помещиков… Мы уничтожили капитализм и помещичье землевладение. Земля принадлежит всему народу. То же сделано и с заводами, шахтами, железными дорогами и всеми средствами производства… Мы строим новое общество, в котором плоды труда пойдут тем, кто работает».
…В кубриках кораблей и в казармах матросы, солдаты читали листовки с обращением В. И. Ленина и Г. В. Чичерина к иностранным солдатам: «Зачем вы пришли на Украину?» И это тоже была победа большевиков-подпольщиков Одессы, победа Жанны и ее товарищей,
«Мы — тоже рабочие, мы принадлежим к тому же классу, что и вы. Будете ли вы теперь бороться против нас?»
Французы читали листовку. Они молчали. Они думали. И это тоже победа.
Листовки, листовки… Сначала их было мало — привозили листовки из Москвы, с огромными трудностями и риском переправляя через линию фронта. Постепенно горячие, точные слова листовок стали все больше западать в душу, заставляли задуматься солдат и матросов.
«Товарищи солдаты и матросы! Что вы делаете на Востоке? Должен ли я разъяснять вам, какое грязное дело заставляют вас выполнять ваши генералы, слуги и соучастники капиталистических эксплуататоров? Неужели вы не знаете, что вы являетесь жандармами европейской буржуазии, палачами революционных трудящихся?»
Так писал из Москвы замечательный французский коммунист Жак Садуль.
Жак Садуль
Он приехал в Россию в сентябре 1917 года в качестве политического наблюдателя. Французское правительство поручило Садулю регулярно сообщать во Францию о положении в России. Капитан французской армии, привыкший добросовестно выполнять приказания, Жак Садуль внимательно наблюдал за всем, что творится в стране. И чем больше наблюдал он, тем больше проникался симпатией к русской революции.
Он стал сторонником революции, а вскоре — активным защитником ее.
Он встречался с В. И. Лениным. Эти встречи окончательно решили судьбу Садуля — он порвал с французской миссией, покинувшей в эти дни Россию, остался в Москве и вступил в Коммунистическую партию.
Обращаясь к французским солдатам, он призывал их: «Ни одного шага по русской земле против русского народа! Ни одного выстрела против русской революции!»
Французское правительство обрушило на Садуля лавину клеветы. Но оно не только чернило имя Садуля в газетах — за «измену» Садуль трижды заочно был приговорен к смертной казни.
В ответ на это французские коммунисты в ноябре 1919 года выдвинули Садуля кандидатом в палату депутатов. И 40 тысяч рабочих голосовали за Садуля,
После окончания гражданской войны буржуазные газеты Франции писали, что Садуль боится возвращения на родину. Но в это время он был уже в пути.
Его немедленно по прибытии арестовали. Снова поднялся народ Франции. Власти испугались, и военный трибунал, судивший Садуля, оправдал трижды приговоренного к смертной казни коммуниста.
Таков был Жак Садуль, бывший капитан французской армии, награжденный первым орденом Советской республики — орденом Красного Знамени.
В те дни — в начале 1919 года — он писал, обращаясь к французским солдатам и матросам:
«Отказывайтесь быть сторожевыми псами тронов и сейфов! Отказывайтесь сражаться против революционных народов! Всюду, где вы будете находиться, поддерживайте ваших братьев — рабочих и крестьян — в их борьбе за свободу… Долой диктатуру буржуазии!.. Да здравствует диктатура пролетариата! Да здравствует республика Советов!»
Горячие слова Садуля и его товарищей — французских коммунистов делали свое дело: все больше французских солдат и матросов тянулись к правде, старались узнать ее, понять. А для этого требовалось все больше и больше листовок. Тех, что привозили из Москвы, переправляя через фронт, было уже недостаточно.
И одесские подпольщики организуют свою типографию.
…Жанна подняла голову, разогнула онемевшую спину и снова склонилась над столом. Стопка исписанных мелким почерком листов уже лежала на краю стола. Но надо было написать еще несколько заметок. А потом отобрать письма французских солдат —
их теперь много приносили в редакцию газеты агитаторы, работавшие среди солдат и матросов.
За стеной спала хозяйка квартиры — милая старушка, вздрагивавшая при каждом выстреле на улице. Если бы она знала, что здесь, в ее квартире, за тонкой перегородкой создается тоже оружие! И какое оружие!
Через несколько часов пачка исписанных листков попадает в одесские катакомбы.
В Одессе почти все дома сооружены из известняка, или, как его еще называют, из камня ракушечника. А добывали его неподалеку от города. Рабочие вырубали в земле проходы, поднимали на поверхность камень, продвигаясь все дальше и дальше. Два столетия добывали тут камень, и за эти два столетия был вырыт огромный подземный лабиринт со множеством ходов, переходов, залов, галерей. Общая протяженность этого лабиринта 1800 километров, и даже хорошо ориентирующиеся в катакомбах люди рисковали заблудиться. Но зато и спрятаться было очень легко в этих катакомбах. Вот там и решил подпольный Одесский областной комитет партии устроить типографию.