Моряк, стоявший рядом, недоверчиво покосился на мандат, пробежал его глазами, почитал еще раз, шевеля губами, и в наступившей вдруг тишине громко прочитал подпись: «Председатель Совета Народных Комиссаров Ульянов-Ленин»…
Через несколько дней румынские интернационалисты добровольно вступили в регулярную Красную Армию, покидавшую Крым.
Кавалерийские части уходили из Крыма в конном строю, пехотные — отправлялись на вокзал. Военные моряки уходили последними. Бужор их провожал. На рейде стояли знакомые корабли — бывшие военные корабли Румынии. Но теперь вместо румынских флагов на них развевались красные стяги, а вместо старых названий четко выделялись недавно сделанные надписи новых.
Бужор помнил, как совсем недавно, 19 января, на II Общечерноморском съезде был зачитан декрет ЦК Черноморского флота и Верховной коллегии по русско-румынским и бессарабским вопросам о том, что корабли боярской Румынии конфискуются для «оказания помощи румынскому революционному движению». Он помнил, как радостно встретили этот декрет румынские моряки, присутствовавшие на съезде, как, арестовав реакционных офицеров, торжественно поднимали революционные стяги; как переименовывали корабли, потому что «эти названия, — постановили румынские интернационалисты, — находятся в противоречии с революцией». И действительно — может ли революционный корабль называться «Император Троян»?! Конечно же, нет! «Социальная революция»! — другого названия быть не может. Корабль «Румыния» — «Румынская республика», «Король Карол» получил название в честь вождя румынских крестьян прошлого века «Ион Роатэ». «Принцесса Мария»… — Долой принцесс! Да здравствует свобода! И корабль получил гордое имя «Освобождение». «Дакия» стал называться «1907» — в память о крестьянском восстании в 1907 году.
…Бужор долго стоял на берегу, провожая глазами уходившие корабли. Он знал — им предстоит долгий и трудный путь до победы. Не все они дойдут до конечного порта назначения. Сколько честных и пламенных сердец перестанут биться, сколько жизней оборвут вражеские пули, снаряды, шашки на поле боя…
Интернационалисты уезжали, уходили, уплывали из Крыма — их место было на поле боя. Бужор оставался. Из Севастополя с одним из последних транспортов он послал письмо в Москву.
«Часть нашей революционной фаланги, — писал он одному из руководителей Советского государства, — едет сейчас при очень трудных и опасных обстоятельствах в Новороссийск, а потом — в Москву. Ей поручено продолжать там нашу деятельность. Другая часть, к которой я принадлежу, остается на Украине с той же целью… Я остаюсь в России, оккупированной немцами, с намерением перегруппировать разбросанные наши силы и восстановить связь с нашими товарищами в Румынии: все это для нашей общей цели и общей борьбы. Мои взоры и мои надежды всегда были устремлены к Петрограду и Москве. Я попробую сделать все возможное для того, чтобы установить связь с революционной Россией».
Летом 1918 года Бужор вместе с А. Заликом и И. Оборочей перебрались в Одессу. Начался, пожалуй, самый напряженный период в жизни революционера — подпольная работа в Одессе среди румынских и французских солдат.
Немецкая, а затем французская, английская, греческая, деникинская и другие контрразведки, существовавшие тогда в Одессе, пытались выследить румынского революционера. Но опытный подпольщик больше полугода работал в Одессе, сбивая со следа ищеек. И все-таки в начале 1919 года белогвардейской контрразведке удалось арестовать Бужора.
Контрреволюционеры торжествовали. Об аресте Бужора писали одесские газеты, об этом городской голова Брайкевич сообщил на заседании городской думы.
Трудно сказать, почему белогвардейцы и оккупанты не расстреляли Бужора. Скорее всего не успели. Видимо, Бужора и всех находившихся в тюрьмах политических заключенных они собирались расстрелять перед самым уходом.
Но произошло то, чего никак не ожидали интервенты и белогвардейцы. Красная Армия была еще только на подступах к городу, когда на улицах Одессы закипели бои — это рабочие под руководством большевиков подняли восстание.
Вместе с другими заключенными прислушивался Бужор к выстрелам, доносившимся из-за толстых стен тюрьмы. Выстрелы приближались. Потом на какое-то время прекратились, и вдруг топот множества бегущих людей наполнил коридоры тюрьмы. Лязгнули замки, распахнулась дверь.
— Выходите, товарищи!
Бужор сразу все понял. Да, он знал, что произойдет в городе восстание, потому что сам до ареста готовил его.
Он шагнул вперед и сразу попал в объятия друзей.
А через час он уже участвовал в уличных боях, которые ускорили приход Красной Армии в Одессу.
Среди бойцов, освободивших Одессу, было немало румынских интернационалистов. Но румынские интернационалисты сражались не только на Украине.
По всему Восточному фронту прошли слова о роте румынских бойцов, которые сражались в районе Казани под командованием Богэой.
От Астрахани к Царицыну продвигался отряд, вошедший в историю гражданской войны России под именем Царевского.
Много славных дел на счету у этого отряда. Но одно из самых героических — бой в районе Сарепты.
Конница генерала Краснова наступала на Царицын. Измученные непрерывными тяжелыми боями красные конники Дмитрия Жлобы не могли оторваться от превосходящих сил противника. А белоказаки уже начали обходить красных. Если не задержать казаков — красная дивизия попадет в окружение и будет уничтожена. Но кто может задержать бешеную лавину озверевшего казачья?
И вдруг в районе Сарепты, на пути казачьего корпуса генерала Краснова, встала группа румынских интернационалистов под командованием Панаитеску. Румынская пулеметная команда стояла насмерть. Несколько часов длился бой пулеметной команды с целой дивизией белоказаков. Лавина за лавиной двигались белоказаки и, не выдержав огня, откатывались назад, когда начинала бить артиллерия. И только когда замолчал последний пулемет, когда погиб последний пулеметчик, белоказаки двинулись дальше. Но они уже не могли преследовать красных конников: слишком велики были потери.
Да, так было. Так было на востоке и на юге, на западе и в Приморье.
Конный отряд под командованием П. Константинеску начал свой боевой путь летом 1918 года. Он громил мятежников в Астрахани, сражался под Царицыном, в 1920 году вместе с другими частями Красной Армии освобождал Кизляр, Дербент, Петровск, Баку.
Румынские интернационалисты сражались на Дальнем Востоке против банд Калмыкова, против японцев и американцев, Они дрались против Колчака, участвовали в боях за Бугуруслан, Белебей, Уфу.
В енисейской тайге бился румынский партизанский отряд под командованием Михая Георгиу, в Забайкалье — 1-й Читинский интернациональный отряд под командованием Франчиска Ковача. Румыны сражались в Туркестане и Монголии, 1-й Полтавский революционный полк прошел путь до Перекопа.
В 1963 году от имени тех, кто боролся в эти годы за общее дело всего мирового пролетариата, сказал доживший до наших дней восьмидесятидвухлетний Михаил Бужор:
«Мы счастливы, что нам довелось быть солдатами Октября, начать борьбу за то, чтоб идеи русской революции, идеи великого Ленина восторжествовали и у нас в Румынии».
И. Дигеску-Дин
Альтер Залик
ЧЕЛОВЕК ИЗ СТРАНЫ СУОМИ
