– Пойдемте! – Леди Ариана уводит наших родителей к машинам. – Девочкам нужно обдумать свои поступки. – Она оборачивается, смотрит на меня, и я улавливаю слабое подобие бабушкиной любви. – Удачи!
5
Мы по-прежнему в земле.
Лишь ценой самоконтроля, который вбивали в меня с рождения, я не поддаюсь панике. Касаясь земли, я умоляю стихию отпустить меня, но она до сих пор пропитана силой моей бабушки. Теперь ее магия сильна и неуступчива, она сама подобна леди Ариане.
Отсюда нам не выбраться.
– Чушь какая-то! – бурчит Вероника, убедившись, что мы одни. – У меня сегодня три вечеринки в честь выпускного. Я маникюр испорчу.
Я закрываю глаза, отчасти чтобы не закатывать их из-за неадекватных приоритетов Вероники, и опять борюсь с силой земли, умоляя чуть сдвинуться, смягчиться, ослабить хватку. Бесполезно: реакции – ноль.
– Может, не стоило прилюдно использовать магию? Ты бдительность потеряла.
– Если бы не твой безрассудный страх перед Кровавыми Ведьмами, леди Ариана ничего не узнала бы. – Чертыхаясь, Вероника борется с непреклонной стихией. – Ты не меньше меня виновата.
– Нет ничего безрассудного в страхе перед тем, кто пытался тебя убить! – огрызаюсь я, и Вероника затыкается. Я продолжаю сопротивляться, но чувствую себя муравьем, пытающимся сдвинуть гору. Усложняет дело и то, что земля всегда была моей слабейшей стихией.
Вероника преуспела не больше. Она стонет, сопротивляется, но безнадежно вязнет в почве.
Пока мы напрягаем магическую энергию, чтобы выбраться из вертикальных могил, я мысленно возвращаюсь к прошлому вечеру. Зачем регулярам устраивать подобное? Чего они надеялись добиться? И наконец, чьих рук это дело?
Главным подозреваемым по-прежнему кажется Эван, учитывая его покупки в «Котле», хотя вину парня они не доказывают.
А Нолан? На жертвоприношение он отреагировал бурно. Он и впрямь разозлился или таким образом скрывал свое участие? До нашего с Джеммой приезда в лес у него было предостаточно времени, чтобы совершить обряд.
Или наговоры ни при чем? Может, Саванна пыталась меня подкозлить? Поскользнулась в кровавой луже и наврала, что видела убегающего, поскольку хотела скрыть свое преступление?
– Бесполезно! – вздыхает Вероника: на ее лбу проступил пот. – С магией леди Арианы нам не совладать.
Вероника права, но я об этом не говорю. Я молчу. Что бы она ни думала, случившееся – ее вина. Ветерок усиливается и колышет траву, которая фактически находится на уровне наших глаз. Землю верховная жрица заговорила, а воздух не тронула.
– Помнишь, как Гейб в восемь лет без разрешения сбросил связывающий амулет на праздновании Белтейна?[5] – спрашиваю я и, вопреки всему, улыбаюсь при упоминании младшего брата Вероники.
Она смеется.
– От танцев вокруг майского дерева у него закружилась голова, и он закрутил целый циклон, едва не погубивший сад леди Арианы. – Взгляд Вероники становится сердитым. – Первое посвящение Гейбу за этот проступок лишь на две недели отложили.
– Он был ребенком. Разумеется, его наказали мягче. – Я хмурюсь. – И окружали его тогда члены ковена, а не регуляры.
– И к чему ты ведешь?
– К тому, что у меня есть идея. – Магическая сила буквально вибрирует под кожей – я тянусь к воздуху и подчиняю его себе. Сначала он сопротивляется (воздух – стихия увертливая), но вскоре покоряется моей воле и начинает крутиться.
Предельно сосредоточившись, создаю небольшой циклон и не даю ему слишком разрастаться. Мини-торнадо распускает мне волосы и хлещет ими по лицу. Когда ветер достигает максимальной скорости, направляю воронку в землю. Почва взлетает вверх, словно брызги фонтана: моя импровизированная «лопата» бурит и разрыхляет ее, ослабляя тиски. В контроль над воздухом я вкладываю всю себя, пока не забиваются мышцы и не тает магическая энергия. Я искренне надеюсь, что моих стараний хватит.
Когда торнадо стихает, а почва перестает фонтанировать, наши с Вероникой физиономии перепачканы грязью. Вылезаю из развороченной могилы и падаю навзничь, чувствуя, как грудь ходит ходуном от натуги.
– Здорово! – улыбаясь, хвалит Вероника. Если бы не знала ее лучше, решила бы, что она мной гордится. Тепло ее взгляда и знакомое «мы против всех» пронзают броню вокруг моего сердца.
Я так не могу. Уже не могу.
Пока Вероника, набрав в грудь воздуха, выползает на траву, я поднимаюсь и ухожу с полянки, сопротивляясь ветру, тянущему назад.
– Ханна, подожди!
5
Белтейн – кельтский праздник, посвященный началу лета, который традиционно отмечают первого мая.