Махнув рукой на охотничьи способности своего любимца, я снова окунулся в работу. А Тимка, оскорбленно мяукнув, исчез. Часа через два я пошел обедать. Навстречу шел кот. Развернулся и зашагал впереди меня, оглядываясь: иду ли я следом?
Обычно в хорошую погоду мы обедаем на открытом воздухе. Для этой цели среди цветников и кустов сирени соорудили небольшой столик и скамейки.
Подходим мы к этому столику, а наш красавец буквально под ногами крутится, заглядывая мне в глаза, точно что-то сказать хочет. Я огляделся. О ужас! На столе рядком лежат несколько мышей разного калибра... А Тимка ластится, по всему видно - ждет одобрения. Я поначалу онемел. Д когда в себя пришел, вынужден был похвалить. Только посоветовал в следующий раз "складировать" добычу гденибудь в другом месте.
С этого дня кот уже не носился по участку сломя голову. Охота за мышами стала его любимым занятием. И больше никогда он не таскал их на стол. Умница! И кто после этого скажет, что не понимают коты человеческого языка? Тимка не только учился на моих лекциях, он еще
467
умел учиться на собственных ошибках. История с птичками - наглядный тому пример.
Кот блаженствовал в полудреме, растянувшись между двух грядок, во всю свою немалую длину. Нежданно-негаданно над ним пронеслись две маленькие серые птички. Увидев Тимку, парочка вернулась, облетела его несколько раз. Потом одна села неподалеку на куст малины, а другая на землю, буквально в метре от кота, и мелодично пропела: "Тим-тим, тим-тим..."
Гроза мышей и птиц недовольно приоткрыл один глаз и, видимо, сильно удивился. Однако настроение его было самое что ни на есть благодушное, и он снова закрыл глаза.
Певунья не унималась, и терпению Тимки пришел конец. Сколько можно дразниться?! Его заспанная, добродушная мордочка преобразилась, приняла целеустремленное выражение. Розовый носик зашевелился, светло-желтые, как блюдца, глаза загорелись охотничьим огнем. Он сжался, приготовился к прыжку, от нетерпения виляя пушистым, точно одетым в теплые штанишки, задом. Рыжим всполохом взлетел распушившийся хвост. Но птичка попалась игривая. Провокационно затрепетав крылышками (вроде не может взлететь), она приготовилась оставить врага "с носом". Кот прыгнул - озорница чуть-чуть отлетела, и его зубы щелкнули в воздухе. Тут же вторая птичка, вспорхнув, пролетела буквально перед носом разъяренного неудачей кота и села на землю с другой стороны.
В азарте от близости цели неудачливый охотник бросился за одной, потом за другой... Он тигром метался по саду, разбрасывая лапами землю, подминая посадки на грядках. А птичкам это явно нравилось - на весь участок неслось задорное: "Тим-тим, тим-тим..."
Вскоре кот устал, у него вывалился язык, точь-вточь как у собаки. Поняв бесперспективность охоты, тяжело дыша, он вернулся на свое любимое
468
место. Но напрасно оскорбленный кот надеялся приобрести покой. Озорницы и не думали прекращать его дразнить, летали, чуть ли не задевая крылышками.
Тимке от стыда и чтобы отвязаться от назойливых птиц пришлось спрятаться в сарай. На протяжении нескольких дней, стоило коту выйти на участок, как появлялись две веселые пичужки и начинали его донимать. Он только грозно оскаливался, но больше на провокации не поддавался. При плохой игре он все же умудрялся делать хорошую мину: "Вы мне неинтересны!"
Я смотрю на своего кота. Вот он сидит на изгороди, опустив роскошный рыжий хвост, и сосредоточенно наблюдает за ползущим по жерди черным неуклюжим жуком. Когда объект изучения уползает слишком далеко, кот одним взмахом лапы деловито возвращает пленника в исходную точку. Жук со слепым упорством снова и снова начинал свое путешествие по прямой. Мордашка Тимки выражает глубокий интерес - он будто что-то осмысливает.
Но вскоре, то ли уяснив нечто, то ли просто от того, что надоело, кот оставляет жука в покое. Прогнувшись, он с большим удовольствием потягивается, ожесточенно точит о жердь когти, точно намеревается сию минуту пустить их в дело.
Вполне довольный состоянием своего весьма грозного оружия, Тимка грациозно спрыгивает с изгороди и не спеша направляется в сарай подкрепиться. К этому занятию он относится весьма серьезно. Ест несколько раз в день, но понемногу. Научные измышления о двухразовом питании упрямо игнорирует. Терпеть не может, когда его миска пуста. Тогда, даже сытый, Тимка начинает вредничать и надоедать нам.
Вкусы его консервативны. Однажды я решил порадовать нашего любимца и разорился на "Китикэт". Кот недоуменно осмотрел неприглядные сухие гранулы, потом взглянул на меня. Какой это был
взгляд! Не глаза, а вопрос: "Это что, еда?!" А когда я стал говорить про витаминные и минеральные добавки, Тимка выразил свое отношение к широко разрекламированному продукту весьма убедительно и красноречиво - принялся его презрительно загребать, а затем надменно фыркнув, гордо пошел прочь, всем своим видом говоря: "Что я вам сделал плохого?" Зная его упрямый характер, пришлось вернуться к традиционной вареной рыбе.
Что и говорить, Тимка парень сообразительный. Даже закрытая дверь в сарай для него не преграда. Он довольно оригинально наловчился открывать ее. Подпрыгнув, повисает на ручке защелки, та под его тяжестью срабатывает, и дверь плавно отходит в сторону.
Наблюдая за действиями Тимки, я думаю: умный кот, все понимает, жаль, говорить по-человечески не научился. Интересно было бы потолковать с ним по душам без притворства, игры и условностей, как это бывает у людей.
Бочкарев Г. С., г. Воткинск, Удмуртия
Испанец
Отдыхали мы с мужем этим летом на Канарах, на острове Тенериф. Вариант клубного отдыха - двухкомнатные апартаменты с террасой, выходящей во двор с бассейном, свой отдельный вход, никаких коридоров, помпезных холлов, лифтов - тепло, уютно, по-домашнему.
И повадился к нам кот. Видимо, до нас там добрые люди жили - он и пришел, как к себе домой.
Черный как смоль, гладкий, лоснящийся, вежливый и доброжелательный без подобострастия, он сразу получил имя Испанец, на которое тут же откликнулся.
Одному ему ведомыми путями он проникал к нам в дом, где мы заставали его спящим на кресле и
лениво потягивающимся при пробуждении. При появлении хозяина (моего мужа) он тут же освобождал его кресло и, задрав хвост, начинал свой танец вокруг наших ног. Мы кормили его. Поев, он с достоинством уходил по своим кошачьим делам.
Иногда он приходил ночью и спал в кресле. Как он попадал в дом - для нас так и осталось тайной. Уходил он всегда через террасу, не желая выдавать свой секрет.
Однажды Испанец появился вечером на кухне, где я разогревала в микроволновке очередное экзотическое (на пробу) блюдо, от которого противно пахло водорослями и ракушками (впрочем, он и там прямо в натуральном виде и присутствовали). Этот запах явно привлек нашего аборигена. Он забегал кругами, заволновался. "Похоже, что тебе сегодня достанется вся моя порция, только немного подожди", - пообещала я. Кот внимательно выслушал меня и исчез. Когда я вынесла блюдце и поставила в столовой на стол. Испанец уже был на террасе.
Я позвала его, но он не входил. Что-то в его поведении было необычно. Он оглядывался, отбегал, подбегал и мурлыкал, снова отбегал - он явно звал за собой. Я пошла за ним. В нескольких шагах от ступенек в кустах сидела кошка. Она была такой же черной и лоснящейся. Меня она явно боялась, тело ее было напряжено, но, пока я не делала резких движений, она не двигалась с места, следя за мной желтыми глазами. Испанец мурлыкал, бодая головой мои ноги, поднимая голову и заглядывая мне в глаза. Я поняла. Вернулась в дом, наполнила тарелку и понесла к кусту. Поставив ее перед кошкой, я отошла на пару шагов. Она была голодна и сразу набросилась на еду. Только когда она встала, я заметила, что кошка скоро должна родить котят.
Я вернулась в дом. Испанец, мурлыча и путаясь в ногах, последовал за мной и направился к своей
релке. Так прошло три дня. Кошечка в дом заходить не решалась. О ней сообщал ее кавалер, мы давали ей поесть, и только после этого он ел сам.
На четвертую ночь я проснулась от ощущения, что кто-то дышит мне в лицо. Это был Испанец. Он в упор смотрел мне в глаза, тыкал в нос своим носом и негромко, но тревожно мяукал. Проснулся и муж. "Брысь!" - прикрикнул он на кота. Но тот не уходил, только отбегал в ноги и снова мяукал. "Помоему, что-то случилось, он нас явно зовет", - сказал муж. Мы встали. Кот, забегая вперед, повел нас на террасу. Там лежала его подруга и стонала, хрипло выдыхая воздух. Она рожала, и роды были тяжелыми. Я врач - не кошачий, а человеческий, и по мере сил стала оказывать ей помощь. Вскоре у нас на полотенце уже лежали четверо слепых котят, а мать облизывала их и шипела на подглядывающего Испанца. Мы дали ей молока и с чувством исполненного долга заснули.