Следующим пунктом в моей повестке дня было ввести братьев в курс дела, сообщить обо всех упущенных деталях. После того, как я это делаю, Стерлинг погружается в размышления. Мне остается только догадываться о том, что творится у него в голове. Но затем, буквально минуту спустя, он заговаривает:
– Вот же черт. Все гораздо дерьмовее, чем я думал.
Он стоит у окна моей спальни, любуясь видом на город и вместе с Дэйном обдумывая все, что я рассказал. И выводы верные – ситуация определенно дерьмовее некуда.
– Теперь понятно, почему у нее вся рука в ссадинах. Черт, на ее месте я бы, наверное, целую стену снес, – встревает Дэйн, но затем его брови приподнимаются: на него, кажется, снисходит озарение. – Кто-нибудь еще думает, что последний пост Пандоры был о Вине?
– О, он точно о Вине, – добавляет Стерлинг. – Этот козел, скорее всего, пытается вывести Пандору на чистую воду. Она ведь спалила его у дома Саутсайд прошлым вечером. Мы с вами прекрасно знаем, каким он становится, когда что-то выходит у него из-под контроля.
– Думаете, у него получится? У него куча бабок и ресурсы, он может заполучить практически все что угодно, – отмечает Дэйн.
Я качаю головой, слегка посмеиваясь, когда он отворачивается.
– Ты прикалываешься? Эту сучку не раскроют, пока она сама этого не захочет.
Он пожимает плечами, вероятно, понимая, что я прав, но Стерлинг смотрит на нас с беспокойством.
– Нам вообще стоит здесь разговаривать? – спрашивает он. – Насколько мы вообще уверены, что Вин не поставил тут прослушку?
– Я думал об этом. Сегодня утром, когда я пришел домой переодеться перед школой, то все проверил. Уверен, прослушка только в телефонах – звонки, сообщения, – объясняю я. – Так что, как только получим новые, все будет нормально.
– И… еще раз, а откуда возьмутся эти телефоны? – спрашивает Стерлинг, бросая взгляд на Дэйна.
– Ты глухой? Я сказал, что знаю одного парня, – говорит Дэйн.
Стерлинг смеется, передразнивая.
– Точно. Ты знаешь парня. Я сразу же почувствовал себя намного спокойнее. Спасибо, что разъяснил.
– Почему так трудно поверить, что я общаюсь с людьми, которые не вы? Придурки.
– Дай-ка угадаю. Это один из твоих подписчиков или еще какой-то жалкий идиот. Я прав?
Дэйн смеется в ответ на оскорбление и достает телефон. Когда он поворачивает к нам экран, то показывает цифру, обозначающую армию фанатов, ловящих каждое его слово.
– Если почти два миллиона подписчиков – это жалко, то можешь поцеловать меня в задницу, – добавляет он.
Удивленный Стерлинг молча смотрит на цифру. Уверен, что никто и никогда не заставлял его замолчать быстрее, чем это только что сделал Дэйн.
– Во сколько этот чувак должен с тобой встретиться?
Мой вопрос звучит чертовски напряженно. Но это потому, что я ничего не слышал от Саутсайд с тех пор, как у нее закончилась тренировка. Я привык проверять, добралась ли она домой, все ли у нее в порядке. Однако теперь, когда мы знаем, что на телефонах прослушка, и все звонки и сообщения проверяются, мы договорились прекратить любое общение, кроме личного.
Что вообще-то отстойно.
Дэйн смотрит на часы.
– Скоро. Мне, наверное, уже пора.
Магическое число – семь: три телефона для нас, два для Блу и Скар, один для Джосс и один для этого придурка, Рикки.
Проблема тройняшек в том, что двое других, кажется, иногда читают твои мысли. Особенно когда ты этого не хочешь.
– Слушай, мы знаем, ты ненавидишь этого парня, но, похоже, он может нам пригодиться.
Ох уж этот Стерлинг, мистер Голос Разума.
Он берет футбольный мяч с комода и бросает его. Я ловлю, все еще находясь в прострации.
– Это не значит, что мне это должно нравиться, черт возьми.
Он кивает, когда я заканчиваю ворчать.
– А я и не говорил, что тебе это должно нравиться. Но он знает то, чего не знаем мы, и имеет доступ к тому, что нам недоступно. Кроме того, Саутсайд доверяет ему, так что…
– Ты, блин, издеваешься надо мной, – усмехаюсь я. – Последнее, что мне нужно, это чтобы вы двое стали гребаными фанатами этого мудака и смотрели ему в рот.
Когда я передаю мяч Дэйну с большей силой, чем хотел, он чуть не лажает, но в основном потому, что смеется над моей сварливостью.
– Расслабься. Думаю, Стерлинг просто указывает на очевидное – иимеет смысл привлечь его к делу, – рассуждает он. – Да и вообще, плевать, любит ли он ее до сих пор или нет. Все, у кого есть глаза, прекрасно видят, что Саутсайд больше не любит его.