— Тебе чего надо? — поинтересовался Ронни Нил, произнося слова медленно и нараспев.
Он подтянулся, чтобы казаться выше, но все равно недотягивал до незнакомца добрых десять сантиметров.
— Ничего. Я просто искал Лемюэла, — ответил убийца. Он положил руку мне на плечо и повлек меня к бассейну.
Мне не хотелось идти с ним, хотелось ухватиться за что-то, упереться, сопротивляться, но хвататься было не за что, и я подчинился.
— Это что, твой бойфренд? — крикнул мне вслед Ронни Нил.
Я пропустил насмешку мимо ушей, а вот убийца нет. Он резко обернулся, сложил пальцы пистолетом, взвел воображаемый курок и пустил в каждого по невидимой пуле.
Я спрашивал себя, насколько сильно мне стоит пугаться: ведь я уже знал, что убийца здесь, внизу, и к бассейну я спускался именно потому, что знал об этом. К тому же вокруг нас было полно народу. И все же меня охватил холодный ужас — просто от самого факта присутствия этого человека.
Убийца повел меня к толпе, собравшейся возле бассейна, так, будто он был частью компании, хозяином, а я — гостем. Для преступника он не слишком-то боялся людных мест.
Я был словно в чаду и не заметил, как она подошла. А потом вдруг оказалось, что она стоит рядом.
— А я познакомилась с твоим другом, — сказала Читра, указывая на убийцу пальчиком с ярко-алым ноготком.
Она стояла подле меня, и на лице ее сияла теплая и слегка глуповатая улыбка, как будто последняя выпитая ею банка пива была уже лишней. Это был наш первый разговор за эти выходные. Несмотря на страх, я пришел в восторг от одного звука ее голоса, мягкого и высокого, от ее акцента — вроде бы британского, а вроде бы и не очень.
— Он такой забавный.
Я схватил банку пива, открыл ее и, даже не попробовав, принялся жадно глотать напиток, стараясь при этом не захлебнуться.
— Да, он парень что надо, — сказал я Читре и с этими словами обернулся к убийце. — Что ты здесь делаешь?
Я всеми силами старался сдержать дрожь в голосе, старался говорить так, будто передо мной просто какой-нибудь приятель, который мне неожиданно встретился в неожиданном месте, но прозвучал мой голос, увы, совершенно иначе.
— Я искал тебя, Лемюэл. Простишь нас, если мы отойдем на секунду?
— Конечно, — ответила Читра.
Убийца положил руку мне на спину и подтолкнул меня в сторону от толпы. Мне было, в общем-то, наплевать, что он вот так меня трогает — отчасти потому, что он был все-таки убийца, отчасти же потому, что все, кто нас видел, уже наверняка определили меня в голубые. Не то чтобы этот народ и впрямь интересовался моими сексуальными предпочтениями — просто отморозки вроде Ронни Нила или Скотта всегда хватаются за малейший повод к оскорблениям и считают, что слово «гомик» удачно сочетается со словечками типа «задница» и «жиденок».
Убийца остановился возле автомата с леденцами, между двух общественных туалетов, из которых тут же повеяло тошнотворно-сладким запахом освежителя воздуха.
— Скажи-ка мне, Лемюэл, зачем ты возвращался к трейлеру? — спросил убийца.
Так вот в чем дело! Вот почему он приперся сюда. От панического страха у меня аж уши заложило. Значит, меня застукали. Но на чем, собственно? Я попытался убедить себя, что волноваться мне не стоит. Теперь я знаю, в чем дело, а значит, ситуация под контролем и я вполне могу ее разрулить. Возможно. Хотя, с другой стороны, на меня наезжает парень, который привык решать свои проблемы с помощью пистолета, а это вряд ли хороший знак.
Выбора у меня не было. Эти слова сами сорвались с моего языка, поспешно и бессмысленно. Убийца не произвел пока ни одного угрожающего жеста, но я просто обязан был учитывать, что, возможно, от того, что я скажу, зависит моя жизнь.
— Я случайно отдал своему боссу их заявку на кредит.
И я рассказал обо всем: о том, как Бобби хотел возвратиться во что бы то ни стало, а мои возражения и слушать не желал. Выслушав объяснения, убийца задумался лишь на пару секунд.
— Ну ладно, — сказал он. — Но надеюсь, твой босс ничего странного не заметил?
Я покачал головой:
— Он сперва позвонил в дверь, потом постучал, а потом мы с ним вернулись в машину и уехали.
— Просто, видишь ли, это выглядело несколько странно, — сказал убийца. — Да, оттуда, где я стоял, это выглядело странно.
— Да я понимаю, но ничего не мог поделать.
— Но думаю, ничего страшного не случилось, так ведь? — И он слегка похлопал меня по плечу. — И у меня был повод познакомиться с этой милой девушкой. — Он склонился поближе. — По-моему, ты ей нравишься, — сообщил он театральным шепотом.
— Правда? А что она сказала? — И тут я осознал всю нелепость своего вопроса и вообще этой беседы и вспыхнул до корней волос.
— Она сказала, что считает тебя очень умным. И, несмотря на твою робость, она совершенно права.
— Не мог бы ты вернуть мне мое водительское удостоверение?
Мне хотелось расспросить убийцу поподробнее, выпытать у него все детали разговора: что именно сказала Читра и как она это сказала, почему вообще зашел разговор обо мне, что она при этом делала и с каким выражением лица. Я уже готов был начать допрос, но вспомнил, что передо мной вовсе не друг, не тот человек, с которым можно поговорить о девушке. К тому же убийца слишком подозрительно меня расхваливал; можно было подумать, что он — гей, так что вдруг захотелось перевести разговор на другую тему. Убийца только плечами пожал.
— Ну ладно. — Он запустил руку в карман и вынул оттуда мои права. — Но я все равно запомнил твое имя и адрес. Так что учти: будешь рыпаться — найду тебя без проблем. Хотя не думаю, сложностей у нас с тобой не будет. И к тому же, черт возьми, одно дело подставить человека под обвинение в убийстве и совсем другое — заставить его торчать в очереди в Управлении автомобильным транспортом.
— Да уж, человек с устоявшейся системой ценностей так не поступит. — И я положил документ себе в карман.
Как ни странно, меня это успокоило: убийца вел себя относительно разумно — значит, возможно, мне не о чем беспокоиться. Хотя не верилось. То, что он не каждую секунду своей жизни проявляет кровожадность, вовсе не отменяет содеянного им убийства, а значит, и причин для беспокойства.
Я уже совсем было собрался сказать что-нибудь такое, чтобы его спровадить, как вдруг в моем сознании отчетливо всплыла одна деталь, словно его озарила фотовспышка: когда мы были там, в том страшном месте, мы все за собой убрали, но кое-что все-таки упустили.
— Вот дерьмо! — прошептал я.
Убийца приподнял бровь.
— Что такое?
— Чековая книжка! — Слова эти с хрипом вырвались из моего горла, как вороний крик. — Карен мне выписала на книги чек.
И в чековой книжке остался корешок с распиской. А в тех кварталах работал только я. Копы сразу же сообразят, кто это был.
— Да, дерьмо. — Убийца покачал головой. — А раньше ты не мог об этом подумать?
— Да нет, я, знаешь ли, как-то не был к этому готов, — взвизгнул я, — ведь я же не профессионал! А то непременно бы составил список всего, что нужно сделать.
— Да, ты прав. Прав. — Мгновение он стоял неподвижно, словно переваривая новую информацию. — Ладно, Лемюэл, надо возвращаться.
— Что? Нет, так не пойдет!
— А что делать? Придется. Потому что иначе, друг мой, ты загремишь за решетку.
— Я не хочу туда возвращаться, — пробормотал я. — Я просто не могу этого сделать.
— Хочешь, чтобы я отправился туда один? Спасать твою шкуру? Вряд ли это справедливо.
Я хотел возразить, что, для начала, это не я кокнул Ублюдка и Карен, но я представил себе, как произношу эти слова, и тут же понял, что прозвучат они смешно и нелепо. К тому же убийцам хамить не принято.
Он взглянул на меня, вскинул голову движением, каким это делает обычно олень в зоопарке молодняка [Зоопарк молодняка (petting zoo) — в США зоопарк с животными, которых можно потрогать и покормить], и спросил: