Все, что мы уже хотим, может быть сведено к мотивационному блоку психики, сформированному генами, средой, культурой и личной судьбой. В том, что мы хотим, ничего другого нет по определению. Если кажется, что есть, то это уже учтено либо в словах «сформировано культурой», либо в словах «личная судьба».
У героя и маньяка мотивационный блок в версии 1.0 различен куда меньше, чем принято думать. Изначально все хотят примерно того же, что наш предок 30 тысяч лет назад, помещенный в условия современной культуры. Все различия обычно сводимы к нюансам работы центральной нервной системы (за это отвечают гены и условия среды), особенностям культурной ситуации (мемы в широком смысле) и личной судьбы (по большому счету, случайности). В итоге люди получаются сильно разные, но все различия создаются предельно одинаковым образом.
Георгий Щедровицкий очень сильно ругал то, что он называл «психологизм». Он доходил вплоть до того, что это главное зло в мышлении о человеке в XX веке, традиция тянется с Абеляра 800 лет, именно в этом вопросе Гегель ему ближе Канта, а преодоление этой традиции – главная задача на будущие 100 лет. Очень сильные тезисы, не правда ли? Исходящие от сильнейшего, может быть, русского философа XX века.
Но в каком смысле – психологизм? Вот Щедровицкий пишет: «Думает и поступает не человек, а его функциональное место». Здесь я согласен. Если надо объяснить разницу между королем и свинопасом в чем угодно – как они себя ведут, мыслят, чувствуют, – лучше обращаться, конечно, не к психологии, а к их функциональному месту.
Заступимся за значимость психики в самом важном.
Культура и мышление ложатся не на пустое место. Все, что функционально делает культура, мышление и личный опыт с человеком, – это изменение в системе нейронов головного мозга. Можете трактовать это как обучение нейросетки. Это много или мало? Это все, что есть. Но нервная система уже существовала каким-то образом до того, как ее начали обучать. И какой-то мотивационный блок туда инсталлирован изначально. И другого пока нет. Когда знания человечества позволят ему перекодировать эти программы в их основе, это будет величайшая революция (и про это мы еще поговорим).
Пока что мы лишь немного играем с настройками, вешаем дополнительные опции, лечим какие-то баги и много фантазируем на этот счет. Якобы все может изменить особое воспитание или особый наркотик. Но люди так же хотят денег, секса, статуса в коллективе, гарантий безопасности, как и тысячу лет назад. Как и сто тысяч лет назад, разве что денег не было. Мы можем только подкрутить настройки. Например, что именно считается базовым сексуальным объектом, как сильно полагается его хотеть и что именно с ним делать. Но и здесь творчество ограничено. Например, вы не превратите даже половину населения в зоофилов, какой бы бюджет ни взяли на эту безумную кампанию, какой бы сила диктатуры ни была. Можете только покрутить настройки того, что есть. Какой возраст, какие части тела, как одеваться? Плюс-минус несколько лет, плюс-минус несколько сантиметров, вот и вся мощь импринтинга.
Можно сказать, что люди – рабы своего нулевого мотивационного блока, и загрустить по этому поводу. Но это глупости. Вас не смущает, что вы рабы земного тяготения, например? И всего, о чем написаны учебники физики, химии, биологии? Вы хотите других учебников, или чтобы там было пусто, или что?
Нулевой мотивационный блок – то, что мешает начать день с самоубийства.
Скажите ему спасибо хотя бы за это. Я серьезно. В нас намертво вшито (и это почти невозможно расшить, хотя некоторым удается), что одни сценарии сильно предпочтительнее других.
Можно поставить любое мышление на психику человека, но откуда он узнает, что ему хотеть?
Мышление – это отображение мира в символах, замещение, моделирование. Отлично, вы смоделировали. У вас есть формула колбасы, вы отлично умеете ее делать, но каким образом из ваших познаний следует, что ее надо есть? Ладно, вам могут привить знание о норме «люди должны есть колбасу». Но это будет знание о норме, а не желание ее съесть. Вот это главное – вы ее хотите или нет. И речь не только о колбасе.
Были случаи, когда из-за травмы мозга у человека пропадали эмоции. Думаете, он становился суперрациональным и эффективным? Наоборот, он становился чудовищно медленным из-за чудовищной нерешительности. Мог два часа думать, что ему надеть или съесть. При этом он мог думать вполне разумно, но это не помогало. Рациональность нужна, чтобы оптимизировать нулевые настройки, но она их не заменяет. Сломаете мотивацию – сломаете почти все.