- Так что, действительно не пьют, - не унимался Митрофан Васильевич, - Даже по праздникам.
- Те, которые члены общества, вообще не пьют. Истинный Бог!
Карнаухов перекрестился, для пущей убедительности, на образа. Лицо его страдальчески сморщилось, выражая крайнее удивление тем фактом, что ему не верят. Уряднику даже стало его жалко:
- Верю, верю. Просто удивительно для наших-то мужиков. Силы воли где взять на это дело? Алексей Яковлевич, твое какое мнение?
- Вот мы и посмотрим в трактире - есть сила воли или нет, - наконец проговорил Рябичкин. - Вы мне только адресок скажите, где встречаться будем... Ага, понятно, значит, договорились - я пошел ловить извозчика.
И кивнув на прощанье полицейским, направился к выходу.
- Подожди, Алеша, провожу тебя, - спохватился Купавин. - А вы, Карнаухов, запечатывайте пока помещение.
Дороги после вчерашнего дождя уже просохли, и копыта лошадки, увозящей Рябичкина, гулко стучали по ореховской земле. Урядник уселся на скамью возле калитки, глянул еще раз вслед экипажу и, с удовольствием вдохнув свежий осенний воздух, полез в карман за папиросами. После пыльных комнат дома Хавацкого хотелось малость освежиться. Он достал папиросу, постучал ею о крышку коробки, уминая табак, и смачно дунул в гильзу. Спичка ядовито зашипела, извергая пламя. Квартальный у двери позвякивал цепочкой, прикрепленной к печати. Настроение было лирическое, после легкого потрясения, вызванного сообщением об Обществе трезвости, хотелось посидеть и переосмыслить услышанное.
"Ничего у них не выйдет", - думал он. - "Виданное ли для России дело: сколько раз мужи государственные пытались с этим бороться - все попусту. Покоптит, покоптит, да и затухнет".
6.
Трактир Общества трезвости находился в Зуеве на широкой людной улице с многочисленными магазинчиками. Солнышко весело отражалось в окнах, и тонкие золотистые лучики подсвечивали буквы вывески. Слово "Карлуша" ни в каких сочетаниях не фигурировало. Почему народ выдумал такое название можно только догадываться. Например, хозяином был немец по имени Карл, или среди "половых" затесался карлик, такой, что только голова над столом выглядывает. Кто знает? Выяснять Алексею не хотелось. И без того забот хватало.
Хотя трактир, конечно, был примечательный. Внутри чистота и порядок, обслуживающий персонал во всем белом, по традиции московских трактиров - цветы на столах, негромко играет патефон. Осенний денек выдался теплый и сквозь приоткрытые окна льется звенящий воздух улицы, неторопливо играя легкими занавесками. Эти размеренные движения умиротворяют, и в душу таинственным образом опускается покой. Местечко и в самом деле тихое.
Помощник пристава огляделся: несмотря на обеденное время посетителей немного, в основном мамаши со своими драгоценными чадами, какие-то служащие восстанавливают силы, растраченные в борьбе с бумажной волокитой, да несколько представителей местного духовенства. Все люди почтенные, старающиеся держаться солидно, только ребятишки изредка пробегали к выходу, опережая родительниц, навстречу солнышку.
Рябичкин уселся к свободному столику у окна и, окликнув официанта, заказал обед. Решил вознаградить себя за труды ухой с расстегаями и салатом "оливье". Второе пока не выбирал, ожидая прибытия остальных полицейских. Лицо его сохраняло задумчивый вид, в голове прокручивались раз за разом события дня и принятые решения. Все ли правильно сделал? Не ошибся ли в оценках? Ответственность за профессиональное ведение расследования лежала на нем - это хотя и непросто, но мобилизует, не дает расслабиться даже в таком райском уголке. Ведение уголовного дела сравнимо с шахматной партией: достаточно много фигурантов, а отсюда большое количество возможных ходов. Кроме того, надо знать, на что они способны - как могут ходить. Приходится просчитывать все комбинации, выбирать наиболее вероятные, и на них строить уже свои действия. Безумно интересно, но и безумно трудно...
Уха удалась! Давно Алексей не ел такой! Видно повар в Обществе трезвости хорошо знал свое дело. Кусочки очищенных от чешуи шкурок карасей еще сохраняли рыбий блеск и кое-где играли солнечными зайчиками сквозь прозрачный бульон. Дух, поднимающийся от тарелки вместе с паром, был такой, что хотелось окунуться туда целиком. Обжигаясь, помощник пристава отправлял ложку за ложкой в рот, периодически откусывая расстегай - румяный, с рыбьей начинкой. Благодать какая... Надо сказать, проголодался он, гоняя по Орехово, прилично. Даже про салат забыл, с него хотел начать, но теперь уж как пошло. А секрет ухи незатейлив: великодушная русская река Клязьма по-прежнему щедро дарила местных рыбаков вкуснейшей пресноводной рыбкой, несмотря на то, что осень и она вроде бы должна уже быть сытой.
Тарелка быстро опустела, Алексей, переведя дух, глянул в окно и увидел Купавина вместе с квартальным, соскакивающих с пролетки. Очень вовремя, второе блюдо можно заказывать.
Удивляться здесь, дорогой читатель, нечему: Рябичкин был еще молод, и развивающийся организм требовал строительного материала. "Прямо уж молодой?.." - скептически спросите вы. Да, молодой. Не смотрите на серьезные глаза и складки на лбу. Не обращайте внимания на немного ссутулившуюся фигуру. Это от учебы, частого чтения и возни за столом с реактивами. Встанет со стула, расправит плечи, раскроет очередное дело - и все изменится, и время встанет на свое место.
Купавин, тем временем, подозрительно осматривал с порога сверкающий белизной трактир. Глянул на патефон, на семейства с чадами, хмыкнул и, заметив Алексея, пошел к окну. За ним, с грохотом отодвигая стулья, следовал Карнаухов.
- Очень вовремя пришли, - сказал Рябичкин. - Я, извините, не удержался и начал без вас. Что-то очень проголодался. Но вот хотел как раз второе блюдо заказывать.
Он с улыбкой смотрел на полицейских:
- Присаживайтесь. Что будете на обед?
Купавин бросил папку и котелок на стул, а сам с размаху оседлал соседний. Карнаухов продолжал стоять.
- Вроде ничего особенного не делал, а умаялся, - вздохнул урядник, принимая из рук помощника пристава меню. - Старею, наверное.
- Не преувеличивай, Митрофан Васильевич. Что-нибудь обнаружили в футбольном клубе?
- Да чего там обнаружишь? Народу ходит - тьма. Все следы, если какие и были, затоптаны. Ну, посмотрел на здание, на комнату с призами, на сам стеклянный шкаф с кубками. Стекло и замок в двери уже поменяли, чтобы больше ничего не украли. Пусто, одним словом.
- Старый замок выбросили?
- Да, но я расспросил сторожа. Говорит, что самый простой замок, как в любом учреждении на входной двери. Обычный, дилетант справится.
- А сам-то он, что в это время делал? Видел что-нибудь?
Митрофан Васильевич безнадежно махнул рукой:
- Спал, естественно. В тот день у футболистов как раз вечерняя тренировка была, когда все ушли, он дверь входную закрыл и пошел чай пить, а потом уснул.
- Он что так каждую ночь спит?
- Божиться, что нет. Позже, к утру, иногда ложиться на часок, но будильник ставит и спит, говорит, чутко - на малейший шорох просыпается. А в ту ночь чего-то сморило.
- Даже грохот разбитого стекла не слышал? - Алексей Яковлевич саркастически улыбнулся.
- В том то и дело. Когда стекло разбивали, к нему тряпку приложили от входной двери. Ну, чтобы ноги вытирать.
- Вот. А ты, Митрофан Васильевич, говоришь дилетант.
- Да, господи. Чего там хитрого - любой догадается. Хотя, конечно, все равно громыхнет.
Урядник, как бы ожидая подтверждения своих слов, глянул на Карнаухова.
- А ты чего, любезный, не садишься? Сейчас обедать будем.
Квартальный с серьезным видом потоптался на месте, в очередной раз оправил форму и проверил револьвер. Густые белесые брови сдвинулись к переносице.
- Прошу прощения, - начал он, - Я всегда со службы обедать домой хожу, привычка такая. Жена у меня готовит хорошо. Потому дожидается.
- А... ну это конечно, - Купавин закивал, он и сам дома всегда так делал. - С домашней едой ни один ресторан не сравниться.