Конечно, в том требовании, чтобы нравственный идеал никогда не был достигнут, заключалось до сих пор своеобразное несчастье. Это легко понять, если взглянуть на его происхождение. Нравственный идеал является комплексом желаний и стремлений, вызванных противоречием существующему состоянию. Как жизненная сила классовой борьбы, как средство объединения и возбуждения сил прогрессивных классов к борьбе с существующим, он представляет могучий рычаг для ниспровержения этого существующего. Но новое общественное состояние, которое становится на место старого, зависит не от образования нравственного идеала, а от данных материальных условий, техники, естественной среды, соседей и предков существующего общества и т. д.
Новое общество могло, следовательно, легко отклониться от нравственного идеала того общества, которое приняло его, и тем скорее это могло случиться, чем меньше связано было нравственное негодование с познанием этих материальных условий. Идеал и до сих пор кончался всегда похмельем, оказывался иллюзией после того, как он выполнял свои исторические обязанности и пробуждал стремление уничтожить старые идеалы.
Мы видели выше, как в консервативных классах обнаруживается противоречие между нравственной теорией и практикой, так что для них нравственность представляется чем-то таким, чего требует весь мир, но никто не выполняет, чем-то таким, что свыше сил земных существ, что выполнить дано только неземным существам. Теперь, в революционных классах мы видим противоречие другого рода между нравственной теорией и практикой, противоречие между нравственным идеалом и созданной путём социальной революции действительностью. И здесь тоже нравственность представляется чем-то, к чему стремится весь мир, но чего никто не в состоянии достигнуть, чем-то недоступным для земных существ. Потому, нет ничего удивительного, что этики полагают, что нравственность должна иметь неземное происхождение, наше же животное существо, которое приковано к земле, обречено на то, чтобы мы могли только издали горячо благоговеть перед её образом и никогда не были бы в силах достигнуть её.
Исторический материализм низводит нравственность с этой небесной высоты. Мы узнаём, что она имеет животное происхождение, и видим, как её колебания в человеческом обществе зависят от колебаний, которые испытывает общество в силу технического развития. И нравственный идеал открывается нам теперь в своих чисто отрицательных свойствах, как противоположение существующему нравственному порядку, значение же его обнаруживается в том, что он играет роль жизненной силы классовой борьбы, является средством объединять и возбуждать силы революционных классов. Одновременно, однако, с этим открытием, нравственный идеал лишается своей руководящей силы. То направление, которое примет в действительности общественное развитие, оказывается в зависимости не от нашего нравственного идеала, а от определённых данных материальных условий. Эти материальные условия уже и в прежние периоды развития обладали в некоторой степени нравственным хотением, определяющим общественные цели прогрессивных классов, но по большей части бессознательно. Или же, если и существовало уже сознательно руководящее социальное познание, как напр. в XVIII столетии, то оно оказывало, всё же, не систематическое и не последовательное влияние на образование общественных целей.
Только материалистическое понимание истории лишило совершенно нравственный идеал значения руководящего факта в социальном развитии и научило нас выводить свои общественные цели исключительно из познания данных материальных оснований. Благодаря этому, оно впервые указало в истории ту дорогу, на которой можно избежать задержки революционной действительности общественным идеалом, а также иллюзий и заблуждений. Будут ли они и в действительности избегнуты, это зависит от того, в какой мере будут сознаны и поняты законы развития и движения общественного организма, его сил и органов.