5 апреля 1936 года газета "Последние новости", выходящая и Париже, писала в репортаже о лекции Бухарина: "Отчеканивая фразы, Бухарин машет ручкой в такт или вытирает цветным носовым платком вспотевший лоб. Он увлекается, пьет воду, запинается на трудных французских словах, забывает про аудиторию и не видит, как в глубине зала сыплется вдруг дождь листовок и вспыхивает шум. То манифестируют сторонники Троцкого, требующие освобождения политических ссыльных [троцкистов]. Их быстро выгоняют из зала. Ничего не заметив, докладчик, увлеченный собой, трясет бородкой и громким голосом кончает под оглушительные аплодисменты публики:
-- Мы смотрим вперед, расковываем творческие силы человечества!
Л и это время на лестнице бьют троцкистов".
Так что "вечное" перо у Бухарина в Париже было с собой. По крайней мере в этом Ларина ошиблась.
Еще один пример, более важный. Ларина категорически от-рицает (с. 282) рассказ Николаевского о свидании Бухарина в Париже с Ф. Н. Езерской, предложившей Бухарину не возвращаться в СССР. В одном из своих писем Николаевский пишет:
"С Бухариным тогда велись разговоры о том, чтобы он остался за границей для издания международного органа "пра-вых". Вела их с ним Езерская, бывшая секретарь Розы Люксембург (ее имя вспоминает Бухарин в "Немецком октябре"). Ее Бухарин знал хорошо и к ней относился с доверием -- Езерская мне тогда же обо всем рассказывала, и я хорошо помню, как она резюмировала итоговые замечания Бухарина: я не могу жить без Советского Союза. Он действительно знал о многих подвигах Сталина, но считал для себя невозможным уйти с поля борьбы, тем более что положение он отнюдь не считал безнадежным, так как в Политбюро Сталин еще не имел большин-ства (требование Вышинского на процессе Зиновьева о суде над Бухариным было отклонено Политбюро)"45.
Между тем с Езерской Бухарин был знаком настолько хорошо, что разговоры их могли носить очень откровенный характер. Вот что писала Езерская в письме Николаевскому в 1942 году: "Бухарин в Берлине в 1930 г. (когда он возвращался из Англии с конгресса научных деятелей. -- Ю. Ф.) уговаривал меня пойти обратно в компартию. Я ему долго разъясняла, что
вне партии я больше могу сделать, чем внутри, и он согласился, что это так [... ], но что вне партии бороться трудно. В конце концов он уже не так настаивал"46.
Если Бухарин в 1930 году мог советовать Езерской вернуться в германскую компартию, то почему бы Езерской в 1936-м не посоветовать Бухарину остаться в Париже?
Наконец, Ларина обвиняет Николаевского в провокации и фальсификации еще и на основании сравнения ею текстов интервью и статьи "Из письма старого большевика", опубликованной Николаевским в декабре 1936 -- январе 1937 года в "Социалистическом вестнике"47. Однако статья, автором которой действительно был Николаевский, не публиковалась им с провокационной целью, как утверждает Ларина. Ее напечатали анонимно, внешне придав все возможные атрибуты, указывающие на то, что материал получен из СССР, а не составлен за границей. По мнению Лариной, Николаевский специально написал "письмо" так, чтобы в "старом большевике" читатель заподозрил Бухарина. Сам Николаевский, однако, пишет иначе. Он указывает, что использовал в статье "многие из рассказов Бухарина", но не более48.
Во всем, что касалось Бухарина, Николаевский был куда осторожнее и предупредительнее, чем это кажется Лариной. И не меньшевики, на долю которых пришлось так много критики в мемуарах Лариной, виноваты в гибели ее мужа, а совсем другая партия, совсем иная система. Удивительно, что для этой критики в мемуарах Лариной не нашлось места. Неужели же и сегодня можно предполагать, что во всем был виноват один Сталин?
ПРИМЕЧАНИЯ
О характере фракционной борьбы в то время дают некоторое пред
ставление следующие сборники документов: Троцкий Л. Портреты револю
ционеров Сост. Ю. Фельштинский. Изд. Чалидзе, США, 1988; Архив Троц
кого. Коммунистическая оппозиция в СССР, 1923--1927, 4 тт. Ред.-сост.
Ю Фельштинский. М., "Терра", 1990.
См. Приложение 1.
Архив Гуверовского института, коллекция Б. И. Николаевского [да
лее: АГИН], ящик 508, папка 2. Письмо Николаевского Н В Валентинову
(Вольскому) от 2 мая 1956, 1 л. Николаевский написал об этом в связи с
приговором "шахтинцам". Согласно "Записи" Сталин высказался против
смертной казни, а "правые", во главе с Бухариным, Рыковым и М. И. Том
ским, -- за. Валентинову, старому социал-демократу, симпатизировавшему,
конечно же, расстрелянному Бухарину, а не Сталину, в это было трудно по
верить: "О Шахтинском деле я слыхал от Рыкова, -- пишет он Николаев
скому.-- В беседе Бухарина с Каменевым есть большая ошибка. Бухарин
указывал, что Сталин был против расстрела "шахтинских" вредителей, а они
за. Тут большая путаница" (АГИН, ящ. 508, п. 2. Письмо Валентинова Ни
колаевскому от 25 апреля 1956, с. 1). На это Николаевский ответил, что
Бухарин правильность записи подтвердил, объясняя жесткую позицию пра
вых тем, что "там ведь вплетался вопрос о немцах, которых расстреливать
Сталин ни в коем случае не хотел" (АГИН, ящ. 508, п. 2. Письмо Никола
евского Валентинову от 2 мая 1956, 1 л.), т. е. намекая на связи Сталина
и советского правительства с немецкой военной разведкой и армией.
См. АГИН, ящ. 504, п. 34. Письмо Николаевского от 11 мая 1961,
1 л. Историю беседы Бухарина с Каменевым Николаевский собирался опуб
ликовать в 1964 году в подготавливаемом им к печати историческом сбор
нике (АГИН, ящ. 510, п. 1). Но сборник так и не был издан. В 1965 году
Николаевский все еще собирал материалы для публикации (см. Архив Меж
дународного института социальной истории в Амстердаме [далее АМИСИ],
коллекция С. Эстрина, п. 65. Письмо Николаевского М. Шахтману от 1 ян
варя 1965, 1 л.).
"Как имя секретаря Каменева, который передал троцкистам копию
этой записи?" -- спрашивал Николаевский в одном из писем (АГИН, ящик
472, п. 32. Письмо Николаевского И. М. Бергеру от 6 июля 1961, 1 л.). В
ответном письме, от 26 сентября 1961, Бергер о секретаре Каменева ничего
не пишет.
В архиве Троцкого находятся и некоторые другие документы, адре
сованные не Троцкому. К ним можно отнести, например, письмо М. Фрум
кина, заместителя наркома финансов, "Всем членам и кандидатам Полит
бюро, тов. Бауману и тов. И. В. Сталину", с грифом "Секретно" от 15 июня
1928 (см. Приложение 4).
См. АГИН, ящ. 519, п. 30. Комментарии Николаевского к книге
Л Шапиро. 1958 год. Гл. 12, с. 7.
Так и произошло, хотя не стоит приписывать эту заслугу Троцкому,
а причину "ссоры" Сталина с "правыми" искать в одной лишь неосторожной
беседе Каменева и Бухарина.
"Я перенеслась в обстановку этих последних дней "рукопашной"
писала позднее в одном из своих писем Н. И. Седова, -- |... ] вижу, вижу
все с ясностью вчерашнего дня, слышу телефонный разговор Л. Д. с Буха
риным-- голос его [Троцкого], страстное негодование -- отъезд в Aлмa
Ату..." (АМИСИ, коллекция Сары Якобс-Вебер, письмо Н. И. Седовой-Тюц
кой от 29 февраля 1960).
"Очень интересно выходит с беседой Бухарина с Каменевым, -- пи
шет Николаевский бывшему руководителю французской компартии Б. К Су
варину в письме от 9 сентября 1958 года. -- Нашел запись рассказа Л Л.
[Седова] о том, как отец его [Троцкий] дал приказ публиковать" (АМПСИ,
коллекция Суварина. Письмо Николаевского Суварину от 9 сентября 1958
года).
У Троцкого упоминание о разговоре Бухарина с Каменевым содер
жится в письме от 21 октября 1928 года. Из этого следует, что "Запись"
была получена им до 21 октября [Троцкий в Алма-Ате. Десять писем Троц
кого. Публ. Ю. Фельштинского. -- Время и мы (Нью-Йорк), No 90, 1086,.
с. 188].
"Кое-что мне рассказал в свое время Лев Львович [Седов], -- писал
Николаевский Седовой, -- но я тогда его рассказ не записал [... ]. Кто точно