Однако убеждения Лютера порой уступают в четкости его ораторскому дару и прокурорскому красноречию. В данном случае он продолжает традицию, широко распространенную в средневековой Европе[52]. Как мы уже видели, Лютер развивает тему, достаточно ясно выраженную уже в Новом Завете, особенно у Матфея и Иоанна. Хотя некоторые богословские традиции протестантизма, в частности кальвинизм и веслеянство, большую ценность придают Закону, а потому менее враждебны к иудаизму, нежели раннее лютеранство, только после Второй мировой войны различные церкви подвергли серьезной переоценке сознательные и бессознательные антисемитские тенденции, которыми было отравлено их учение.
Итак, в области взаимоотношений христианства с иудаизмом традиция практически не помогает распутать клубок противоречий, оставленный нам в наследство Писанием. В лучшем случае мы можем вернуться к историческому исследованию традиции в попытке реконструировать и вычленить свидетельство тех церквей и отдельных личностей, которые подтверждают надежду Павла на примирение и противостоят общему потоку антииудаизма[53].
Разум может сыграть роль дополнительного фактора в нормативном обсуждении этой проблемы. Поскольку Просвещение провозгласило свободу вероисповедания и сосуществование различных групп в обществе, оно задало условия, в которых христиане могли войти в уважительный диалог с евреями. Историческое исследование Библии и древнего иудаизма, оказавшееся возможным благодаря развитию критической мысли, разрушило несправедливые стереотипные представления о евреях, выявило исторические обстоятельства, скрывающиеся за теми новозаветными пассажами, где выражена ненависть к евреям, и расчистило путь к герменевтическому открытию текста Рим 9-11 как неотъемлемой части богословия Павла. В частности, свободные и откровенные дебаты, которые ныне ведут христианские и еврейские богословы в рамках Общества Библейской Литературы, обнаруживают явные признаки надежды и выявляют необходимую общую основу экуменического взаимопонимания.
Но разуму отведены свои пределы. Никакие апелляции к разуму не помогут разрешить вопрос о том, является ли Иисус Мессией Израиля. Эта проблема так и будет разделять еврейские и христианские общины до конца времен. И самое главное, разум - поскольку этим термином мы обозначаем эвристическую фикцию нейтрального, объективного процесса исследования - не может полностью воздать должное фундаментальным основам церкви и синагоги. На общем основании, предложенном так называемым «разумом», ни та, ни другая община не может устоять, сохранив при этом свою идентичность и самый смысл существования. «Разум», столь ценимый современной либеральной демократией, готов признать вместе с Павлом необходимость соблюдать уважение по отношению к евреям, однако эта мораль вытекает из совершенно иных и даже несовместимых с логикой Павла посылок. Либеральный «разум» полагает, что каждый человек имеет право на собственные религиозные убеждения, каковы бы они ни были, а потому христиане и евреи должны оставить друг друга в покое, и пусть все верят, во что хотят. Павел же считает, что евреи - избранный народ Божий и что верность Бога своему народу пребудет вопреки неверию. Различие между этими двумя позициями сделается очевидным, если мы зададим вопрос, должны ли христиане и впредь прилагать усилия, стараясь обратить евреев. Новый Завет отвечает: безусловно, да; либеральному «разуму» подобная идея отвратительна.
Роль опыта, как мы уже отмечали, оказалась ключевой: именно опыт вынудил Церковь после Холокоста подвергнуть переоценке свое учение и прочтение Писания. Есть причины опасаться, что теоретическая траектория с исходной точкой в Ин 8 приводит в Освенцим. (Это отнюдь не означает, будто сами авторы Нового Завета поощряли истребление евреев или могли бы его одобрить; это вопрос Wirkungsgeschichte различных новозаветных традиций - к каким последствием привели эти традиции со временем). Из всех проблем, рассматриваемых в этой книге, в данном случае опыту отводится первостепенная герменевтическая роль. Поскольку Новый Завет представляет нам в Рим 9-11 иную альтернативу, глубоко созвучную более широкому библейскому свидетельству об Израиле, наш печальный исторический опыт побуждает нас исследовать возможности этого не избранного историей пути.
[52]
Сбалансированную оценку учения Лютера и его влияния можно найти в книге Hans J. Hillerbrand «Martin Luther and the Jews» in Charlesworth, 1990, 128-150, с подробной библиографией. Обзор антиеврейских тенденций в законодательстве, искусстве и фольклоре см. Williamson 1982, 106-122.
[53]
Жан Кальвин со свойственной ему тщательностью в экзегезе, единственный во всей этой традиции, вполне понимает и отстаивает свидетельство Павла об Израиле:
«Хотя Павел разоблачал их тщетное упование на свой род, но все же признавал, с другой стороны, что завет, заключенный Богом раз навсегда со всеми потомками Авраама, никоим образом не может быть лишен силы. Вот почему в одиннадцатой главе он доказывает, что потомство Авраама по плоти не будет лишено своего достоинства. На этом основании он учит, что евреи - первые и законные восприемники Евангелия, до такой даже степени, что хотя по неблагодарности своей они были оставлены как недостойные, но оставлены так, что вышнее благословение не вовсе отошло от народа... мы не должны презирать их, приняв во внимание, что ради этого обещания Господнее благословение по-прежнему пребывает с ними. И Алостол свидетельствует, что оно никогда не будет отнято полностью: «Ибо дары и призвание Божье непреложны» (Рим 11:29) (Calvin, Institutes IV. XVI. 14). Этой цитатой я обязан Скотту Сейе.