Впрочем, такие угрозы, по-видимому, представляют собой крайние меры. В целом Павел предпочитает санкциям уговоры и старательно излагает аргументы с позитивными стимулами к рекомендуемому им поведению. Возьмем, например, краткое и риторически тактичное Послание к Филимону (собственно, оно адресовано даже не лично Филимону, а церкви, которая собирается в доме Филимона). Павел не прямо приказывает освободить Онисима раба, а скорее просит о любезности[59].
Поэтому, имея великое во Христе дерзновение приказывать тебе, что должно, по любви лучше прошу... Надеясь на послушание твое, я написал к тебе, зная, что ты сделаешь и более, нежели говорю. (Флм 8-9а, 21).
Лишь когда богословские аргументы не действуют (как в случае с проблемной коринфской общиной), он прибегает к негативным основаниям.
На первый взгляд, негативные основания противоречат сути Павлова благовестил. Если «Христос искупил нас от проклятья закона, сделавшись за нас проклятьем» (Гал 3:13), то не означает ли это, что благословения и проклятья из Втор 27-28 больше не действуют и благословение Богом Его народа более не зависит от послушания народа? В принципе, это понимание божественной благодати и объясняет предпочтение Павлом позитивных оснований в нравственных увещеваниях. Однако глубинная логика его Вести обнаруживает диалектику Суда и благодати. Всякое описание Павлова благовестия, как умаляющего роль эсхатологического суда Божьего, будет неправильным. «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает» (Гал 6:7). Весть о Божьем суде не противоречит Павловой вести, а составляет ее неотъемлемую часть.
Тем не менее в своих посланиях Павел обычно указывает на действие преображающей божественной благодати как на свидетельство того, что существует возможность отвергнуть образ жизни, влекущий за собой осуждение Божье.
Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь. Ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни мужчины-проститутки, ни мужеложники, ни воры, ни жадные, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас. Но омылись, но освятились, но оправдались во имя Господа нашего Иисуса Христа и в Духе Бога нашего (1 Кор 6:9-11).
Как предполагает этот отрывок, читатели уже причастны новой жизни. Утверждение о том, что нечестивцы Царства Божьего не наследуют, здесь не угроза христианской общине, а приглашение осознать себя как освященный народ под владычеством Христа, который более не живет под властью греха.
(Б) Какова форма послушания? Нормы нравственной жизни. Итак, мы обнаружили у Павла ряд богословски продуманных оснований для послушания Богу. Теперь можно спросить: как определяется послушание? Ведь Павел мог подробно разработать богословские основания для этики, не вводя этики специфически христианской. Он мог заимствовать нормы из эллинистической философии или из того, что «носилось в воздухе» популярной эллинистической культуры. Спрашивает же он под конец несколько вымученного аргумента в пользу покрытия голов: «Не сама ли природа учит вас, что, если муж носит длинные волосы, то это бесчестье для него? (1 Кор 11:14). Другой вариант: часть норм он мог почерпнуть из своего еврейского фарисейского наследия, даже и формально отвергнув необходимость для своих церквей буквально исполнять всю Тору[60]. Скажем, многие его суждения о сексуальной морали явно взяты именно из еврейской традиции. Обратим внимание на формулировку в 1 Фес 4:3-5: «Ибо воля Божия есть освящение ваше...чтобы каждый из вас умел хранить свое тело в святости и чести, а не в похотливой страсти, как язычники, не знающие Бога»[61].
В этих предположениях, несомненно, присутствует доля истины. В мысли апостола пересеклись разные культуры, и во многих случаях он заимствует этические категории и лексику из еврейского или эллинистического культурного наследия. Однако если внимательно вглядеться в его этические рассуждения, то можно увидеть: роль этих культурных традиций относительно невелика в сравнении с двумя фундаментальными нормами, на которые он указывает неоднократно, - единством общины и подражанием Христу. Мы уже рассмотрели некоторые отрывки, отражающие данные нормы, но анализ 1 Кор 8:1-11:1 позволит увидеть, как они соединяются в реакции Павла на конкретную проблему.
[60]
Серьезную попытку продемонстрировать наличие в Павловых нравственных увещеваниях еврейских установлений предпринял Томсон (Tomson 1990).
[61]
Когда я говорю, что в своей сексуальной этике Павел опирался на еврейскую традицию, я не выношу экзегетического вердикта относительно точного смысла трудного ст. 4, который можно понять и как «чтобы каждый из вас умел хранить свой сексуальный орган в святости и чести», и как «чтобы каждый из вас умел брать жену в святости и чести». См. обсуждение в Best 1979, 161-163; R. Е Collins 1984, 328-333; Yarbrough 1985, 7-29, 68-73.