Апостол не оспаривает слоган и даже ему сочувствует (ст. 8). Однако он вносит коррективы. Какие именно? Ключ дает правильная интерпретация ст. 2: «...каждый мужчина пусть имеет свою жену, и каждая женщина пусть имеет своего мужа». Многие толкователи понимают эти слова как совет всем неженатым жениться. Однако если вдуматься, такая интерпретация невозможна: в той же самой главе Павел рекомендует неженатым, если те смогут, воздержаться от брака (ст. 8-9, 20, 24, 25-27, 39-40). О чем же речь? Все становится на свои места, как только мы вспомним, что глагол echein («иметь») - распространенный эвфемизм, обозначающий сексуальную связь. Именно в этом смысле он используется, например, в 1 Кор 5:1: «Есть верный слух, что у вас появилась сексуальная безнравственность, причем такая, какой не слышно даже у язычников: некто имеет жену отца своего». Если таков смысл глагола «иметь» и в 1 Кор 7:2, то Павел обращается к уже женатым парам и призывает их не прекращать сексуальные отношения. Это увещевание он прямо повторяет и в ст. 3.
Но зачем понадобился такой совет? Читателям конца XX века он может показаться глупым и излишним, вроде совета есть и дышать. Однако в I веке он был вполне уместен.
Во-первых, для эллинистической культуры было характерно соотнесение благочестия с безбрачием. Физическое тело, как принадлежащее материальному миру, умалялось в сравнении с разумной душой. Считалось, что цель мудрого философа - обуздать тело, привести его животные стремления под контроль разума. Реакцию против таких учений мы находим в Послании к Колоссянам:
Почему вы подчиняетесь постановлениям: «Не прикасайся, не вкушай, не дотрагивайся»? Все эти постановления относятся к вещам, которые истлевают от употребления; они суть лишь человеческие заповеди и учения. Они имеют видимость мудрости в возложенном на себя благочестии, смирении и изнурении тела, но от них нет толку в обуздании потворства собственным желаниям (Кол 2:20-23).
Многие считали, что аскетическая мудрость требует сексуального воздержания. В безбрачии видели знак духовной силы, ибо оно символизировало свободу от привязанности к грубой сфере материального мира. Образно выражаясь, в античном мире безбрачие обладало «сексуальной привлекательностью».
Во-вторых, не исключено, что в первохристианстве работали факторы, из-за которых новообращенным сексуальное воздержание могло показаться привлекательным, а то и обязательным. Вспомним крещальную формулу, цитируемую Павлом в Гал 3:28: во Христе «нет уже ни мужчины, ни женщины». Иными словами, вместо Быт 1:27 («И сотворил Бог человека по образу Своему... мужчину и женщину сотворил их») появилось новое творение, в котором больше нет различия между полами[76]. Как же тогда христианские пары могут продолжать потакать своим сексуальным желаниям? Разве секс совместим с жизнью в новом творении? (Возможно, Павел не случайно, цитируя в 1 Кор 12:13 крещальную формулу, пропускает слова «нет уже ни мужчины, ни женщины».) Особенно, если, как полагает ряд исследователей, некоторые коринфяне действительно считали себя живущими в жизни воскресения (ср. 4:8), они вполне могли заключить, что женатым парам следует прекратить занятия сексом. Вспомним высказывание, приписываемое Иисусу в Лк 20:34-36:
Чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они подобны ангелам и суть дети Божий, будучи детьми воскресения.
Вполне возможно, что некоторые коринфяне, считавшие себя способными говорить «языками ангельскими» (1 Кор 13:1), полагали, что они уже перешли в такое ангельское состояние[77].
Итак, наша гипотеза: Павел пытается противодействовать радикальному коринфскому аскетизму. Вопреки идеалистической гипердуховности, отвергающей секс даже между людьми женатыми, Павел утверждает: женатые пары не только могут, но и должны иметь сексуальные отношения.
Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена (7:34).
Здесь поразителен акцент на взаимность. В отличие от патриархального одностороннего подчинения жены мужу, Павел предписывает взаимное подчинение[78]. Ни один из супругов не властен над своим телом: муж передает власть над своим телом жене, а жена передает власть над своим телом мужу. (Отметим попутно резкий контраст такого взаимного подчинения с нынешними представлениями о сексуальной автономии каждого человека.) Павел настаивает: люди женатые должны исполнять взятые на себя обязанности. Поступая иначе, они лишают партнера того, чего тот в полном праве ждать от супруга.
[77]
Ничто в послании не указывает на то, что коринфянам было известно это речение Иисуса или что взятое ими на себя сексуальное воздержание имело в своей основе ссылку на какие-то предания об Иисусе. Просто отрывок из Евангелия от Луки дает нам независимое свидетельство распространенной тогда убежденности в несовместимости секса и эсхатологического существования.
[78]
Томсон отмечает параллель между Павловыми наставлениями и раввини-стическими традициями, подчеркивающими права жены в браке на основании Исх 21:10 (Tomson 1990, 107). Однако он также пишет, что «примечательная взаимность», которую мы находим у Павла, выходит за рамки «принятых среди раввинов представлений».