Но уход в безбрачие не только обманывает доверие супруга. Он еще и опасен. Почему? Сатана может искусить сверхдуховного аскета искать сексуальное удовлетворение в другом месте (7:5), - возможно, через связь с проституткой. (Павел только что сурово обличал подобное поведение в 1 Кор 6:12-20.) Чтобы понять Павла, представим грустную и в то же время комичную картину: христианская пара разыгрывает фарс под названием «сексуальное воздержание», когда каждый из супругов имеет тайные внебрачные связи. Какой же прок в таком «воздержании»! Павел прекрасно понимает лукавство человеческо79 ,
го сердца[79] и знает (как знаем и мы по недавним сексуальным скандалам вокруг телепроповедников), что гипердуховные люди вовсе не обладают иммунитетом от сексуальных искушений. Поэтому он советует продолжать в браке нормальные сексуальные отношения.
Впрочем, одну уступку стремлению коринфян к воздержанию он все же делает:
Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию [ек symphonou], на время, чтобы отдаться молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана через невоздержание ваше (7:5).
Супруги могут совместно (ек symphonou) решить отвести строго определенное время воздержанию, своего рода посту, и посвятить его молитве с пониманием, что впоследствии они к сексуальным отношениям вернутся. Но устраивать такой мораторий на секс христианам не обязательно: «Говорю это как уступку, а не как повеление» (7:6). Толкователи часто полагали, что здесь Павел неохотно признает законность секса между супругами. Однако в свете нашего предыдущего анализа местоимение touto («это») в 7:6 логичнее относить к сказанному в предыдущем стихе: уступка Павла коринфским аскетам состоит в осторожном одобрении временного воздержания от секса.
Попытаемся теперь написать парафраз 1 Кор 7:1-9, заполняя умолчания и пробелы в разговоре. Курсивом я выделил пояснения, призванные нагляднее показать, как Павел решает конкретные проблемы коринфян.
(1) Теперь о проблемах, о которых вы мне писали. По вашим словам, ради святости и чистоты женатым парам следует воздерживаться от секса. Вы говорите: «Хорошо мужчине не касаться женщины». (2) Но - поскольку это нереалистично - пусть каждый муж вступает в сексуальные отношения со своей женой, и каждая жена вступает в сексуальные отношения со своим мужем. (3) Брак создает взаимное обязательство удовлетворять нужды друг друга. Поэтому пусть муж дает жене то, что он ей должен, а жена дает мужу то, что она ему должна. (4) Ибо жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. (5) Не уклоняйтесь друг от друга, если только вы не решите - по взаимному согласию - временно воздерживаться от секса, чтобы оба могли отдаться молитве. Однако потом (когда это время истечет) опять сходитесь, чтобы сатана не смог вас искусить. (6) Эти мои слова о временном воздержании с моей стороны не повеление, а, скорее, уступка в ответ на ваше предложение (см. выше ст. 1). (7) Желаю, чтобы все люди были как я, - контролировали свои сексуальные желания. Это, однако, не так. Но каждый имеет свое дарование от Бога: если не безбрачие, то что-то еще, один так, другой иначе. (8) Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться безбрачными, как я. (9) Однако если они не могут себя контролировать, пусть вступают в брак, ибо лучше вступать в брак, чем сгорать от страсти.
Стоит отметить, о чем Павел в этом отрывке не говорит.
Во-первых, бросается в глаза отсутствие упоминания о сексе как о выражении любви. Как мы уже видели, Павел указывает на любовь как на мотив поведения, когда говорит об идоложертвенном и глоссолалии. Но при обсуждении секса он этого не делает. Возможно, любовь подразумевается в призыве Павла к взаимному подчинению супругов, но явно этого не сказано.
Во-вторых, нет ни слова о произведении на свет потомства как о цели секса. Муж и жена должны сходиться, поскольку сексуальные отношения составляют часть супружеских обязанностей и предохраняют от искушений. Но о зачатии потомства Павел не упоминает. По-видимому, вера в близость эсхатона привела его к относительному безразличию относительно выращивания детей. В этом отношении его учение представляет собой резкий контраст как с еврейской традицией, так и с последующим христианским учением, которые смотрели на деторождение как на главную цель секса в браке.