Мама тихо отвечала ему – я не мог расслышать, но предполагал, что, первым делом успокоив его, она тут же принялась жаловаться на незваную гостью. Я поднялся из-за стола, чтобы самому встретить отца, уже готовый снести и осуждение, и гнев, и любое наказание; но первым в столовую влетел Нэйв, бледный и помятый.
- Айвор, бесы тебя побери… - выдохнул он, в два шага пересекая пространство и стискивая меня в объятьях. – Живой…
- Живой, - пробормотал я растерянно.
- Дуралей, - припечатал Нэйв. - Ну куда ж ты один? Неужели нельзя было дождаться…
- Прости. Не сумел, никак.
Брат наконец отпустил меня и, совсем как в детстве, взъерошил мне волосы.
- Дуралей, - повторил он и, склонившись ближе, шёпотом добавил: - Ещё и влюблённый.
- Ага, - не стал отрицать я.
Нэйв отстранился, удивлённо изогнул брови, потом фыркнул и шагнул мимо меня к столу.
- Ну, здравствуй, Лея. Давненько не виделись. Как ты? В порядке?..
Я воспользовался моментом и шмыгнул в коридор, чтобы найти-таки отца. Искать не пришлось: он всё ещё стоял у порога, тихо разговаривая с матерью, и, завидев меня, осёкся на полуслове. Я подавил вздох и, предвкушая трёпку, подошёл к нему.
- Извини, - проговорил искренне. – Знаю, что был неправ. Знаю, что заставил волноваться. Но я не мог ждать; если бы упустил время, не нашёл бы её никогда.
Мама охнула и всплеснула руками.
- Титос!.. Ради всех Тёмных сил, вразуми его! – и, отвернувшись, зло застучала каблуками по паркету, скрываясь в гостиной.
Отец молча кивнул мне в сторону кабинета. Пропустил меня вперёд, плотно прикрыл двери, обернулся. Я смотрел на него прямо, не прятал взгляда. Отец, поизучав меня с минуту, наконец сухо спросил:
- Насколько всё плохо?
Я удивлённо изогнул брови: не такого вопроса я ожидал от него. Но отец со свойственной ему выдержкой опустил все нотации и сразу перешёл к сути, то ли понимая причины моего безрассудства, то ли оставляя этот разговор на потом. В любом случае, я был ему благодарен.
Мне потребовалось больше получаса, чтобы ввести его в курс дела. Я рассказал обо всём, начиная с ритуала, который провели Донас и Лея, и заканчивая тем, что теперь я владел частью её силы.
- Как так вышло? – хмурясь, спросил отец. Он по привычке избегал явного проявления эмоций, но я видел в его глазах и ошеломление, и растерянность, и тревогу за меня.
- Если я правильно понял, то Лея подсознательно выбрала меня в качестве нового носителя.
- И это позволило исказить суть целого обряда?
- Те люди, что выкрали Лею, признали это возможным. Они сказали, главное в ритуале – доверие. Значит, Лея просто не верила Дону так, как мне.
Отец усмехнулся, уловив довольные нотки в моём тоне.
- Повод для гордости, верно?
- Не то чтобы… - смутился я. Впрочем, да.
Отец уже вновь стал серьёзен.
- Хорошо, Айвор. Я усилю охранные контуры, а ты иди-ка ложись спать. На тебе лица нет.
- Я помогу, - виновато возразил я. - Ты тоже всю ночь на ногах.
- Я, по крайней мере, запретными рунами не разбрасывался, - по отцовским губам пробежала тень усталой улыбки. – Иди, Айвор. И забери с собой свою девушку, пока мама не сорвала на ней всё, что накопилось за ночь.
- Она не моя… - начал я, но осёкся. Потом улыбнулся отцу, не то виновато, не то счастливо, и поспешил в столовую.
В коридоре едва не столкнулся с мамой. Она шла в направлении лестницы и выглядела при этом так, будто я застукал её за чем-то непотребным: на равнодушном вроде бы лице - бегающий взгляд, спина чересчур прямая, движения напряжённые. Я оглядел её с недоумением, а спустя секунду догадался, в чём было дело. Губы против воли изогнулись в снисходительной ухмылке. Мамин взгляд в ответ наполнился негодованием. Но заговаривать со мной она не стала – гордо прошествовала мимо и отправилась наверх, прятаться от собственного чувства уязвлённого достоинства. Я же зашагал к столовой, чтобы убедиться в своих подозрениях.