- Пора, - сказал я.
Она молча кивнула и побрела к лестнице, кутаясь в плед.
- Замёрзла? – я нагнал её и обнял за плечи.
- Да. Никак не могла согреться.
Я тоже. Но если у меня это - лишь ещё одно последствие вчерашней нехилой растраты силы, то Лея…
- Твой дар тоже требует многого, не так ли?
Лея подняла на меня глаза.
- Старейшина Олма сказала, что естественная плата за нашу магию – кровь. Но она не говорила, что каждый раз, воспользовавшись силой, я буду ещё полдня ощущать себя раздавленной в лепёшку.
Я огладил её плечо и плотнее прижал к себе.
- Ты привыкнешь. Не сразу, но когда-нибудь.
- Возможно. Просто, знаешь… не такого я ожидала, когда хотела получить свой дар обратно.
- Надеялась, что станешь всесильной? – улыбнулся я и запоздало прикусил язык: ну вот, сейчас снова обидится. Но Лея лишь понимающе хмыкнула:
- Да… вроде того.
Я поймал её взгляд, и внутри, будто плавящийся мёд, растеклось нежное тепло. Теперь, перестав злиться в ответ на каждую мою реплику, она будто преобразилась. Под колючками, которые она выставляла, защищаясь, оказалось нечто мягкое, живое, красивое не только снаружи, но и внутри. Что так изменило её ко мне? Неужели те слова, что я сказал ей ночью в автомобиле? Если так, то я готов говорить их ей сколько угодно.
- Я люблю тебя.
Лея дрогнула. Остановилась, обернулась ко мне, глядя с каким-то странным выражением, которого я не мог разгадать. Потом губы её сложились в усмешку, но не обиженную, не насмешливую – счастливую.
- Айвор, вот скажи, ты нарочно выбираешь самые неподходящие места для подобных признаний?
Я огляделся. А должно быть особенное место?.. По-моему, пустой коридор вполне неплох. И даже если Лея считала иначе, это не помешало ей потянуться ко мне в ожидании ласки. Внутри взметнулась горячая волна, и стало вовсе неважно, где мы находились. Я обнял её в ответ…
- Будьте добры вести себя пристойно!
Голос мамы, разнёсшийся по коридору, звенел праведным негодованием и… ревностью, похоже. По крайней мере, именно это чувство первое время составляло основу маминого отношения и к Руби, так что с внешними проявлениями его я был знаком хорошо.
Лея дёрнулась, отстраняясь от меня, но я удержал её за руку и как ни в чём не бывало повёл к кухне.
- Доброе утро, мам.
Судя по потемневшему взгляду, мама в доброте утра сильно сомневалась, однако её личное представление об этикете требовало держать лицо. Потому она поздоровалась не только со мной, но и с Леей, а потом отвернулась и слишком твёрдым шагом направилась заваривать чай.
Завтракали вчетвером. Мама всем видом изображала ледяное недовольство, отец притворялся, будто ничего не замечает, ну а мы… мы с Леей переглядывались и прятали глупые счастливые улыбки.
Ну и что.
Всё равно будет по-моему.
Главное, что Лея теперь тоже этого хочет, а остальным придётся смириться и понять.
В автомобиле мы вдвоём устроились на заднем сиденье, отец же, ни о чём не спрашивая, сел за руль. А ведь он, как и мама, наверняка всерьёз не ждал подобного поворота; однако он не судил, не пытался переубедить меня, то ли доверяя моему выбору, то ли позволяя мне самому принимать решения и отвечать за результат.
Четверть часа до конторы, ещё минут десять – пока отец собрал приставов и вкратце ввёл их в курс дела, и вот, наконец, мы подкатили к вычурному белоснежному дворцу Донаса. Ворота, как обычно, были заперты, а вот калитка – приоткрыта. Невнимательность кого-то из лакеев сейчас сыграла нам на руку: чем меньше времени у Донаса будет, чтобы опомниться, тем вероятнее мы получим от него нужный нам ответ.