- Ах, эти, – небрежно бросил он. – Нет. Это студенты-стажёры.
- М-м. - Оценивающий взгляд холодных глаз прошёлся по нам и вернулся к отцу. – В таком случае, позвольте уточнить, в чём именно обвиняется мастер Левлин?
Вопрос прозвучал ещё почти любезно. Недовольство, смутная угроза – всё это лишь таилось где-то в глубине обманчиво мягкого тона, но почему-то именно в этот самый миг я отчётливо почувствовал опасность. Лея судорожно вцепилась в мои пальцы, и лишь тогда я понял, что произошло.
Дымчато-сизые плети, извиваясь, ползли по комнате, будто щупальца невидимого спрута. Лея до боли сжала мою руку, но в остальном не шелохнулась, не повернула головы, продолжая с нездоровым интересом впиваться взглядом в прокурора.
- К сожалению, не имею права раскрывать тайну следствия, - сухо откликнулся отец, и абсолютно ничто не изменилось в его позе и тоне.
Никто не видит их, понял я. Никто не должен видеть. Это наживка, как и тогда, с синими искрами, на которых подловил меня один из горных старейшин…
- Господин прокурор, - блондин в сером усмехнулся, поигрывая золотой цепочкой от часов. – Не сомневаюсь, вы понимаете, что для собравшихся здесь ваша тайна следствия не является таким уж секретом.
Больших усилий мне стоило сохранить беспечный вид и сосредоточиться на диалоге. В голове набатом била одна-единственная мысль: эти люди такие же, как Лея. Они могут управлять стихией. И поскольку они - явно не из тех несчастных, что прячутся в горах и едва сводят концы с концами, то…
- Боюсь, я не совсем понимаю, - осторожно, избегая провокаций возразил отец.
Дымчатое щупальце вздымалось кольцами у меня под ногами. Рядом Леяна с трудом сохраняла ритм дыхания, становившегося тяжёлым, слишком заметным. Напряжена. Напряжена до предела… Я огладил её пальцы и вдруг уловил на себе взгляд Донаса. Скосил глаза, встречаясь с ним взором, и с непониманием отметил на его лице странное выражение. Вина? Жалость?..
- Особая комиссия, господин прокурор, - ласково пояснил блондин и с улыбкой уточнил: - Желаете взглянуть на документы?
- Думаю, это излишне, - единственно верно ответил отец.
Уплотнившаяся, тугая сизая плеть взобралась по его мантии и окольцевала горло.
Вторая сделала то же с Донасом.
Третья – со мной.
Леяна медленно обернулась ко мне; в глазах её читался уже почти неподвластный ей ужас. Не знаю, как, но мне удалось улыбнуться, хотя, подозреваю, со стороны это выглядело, скорее, как безумный оскал.
- Особая комиссия, - повторил я громким шёпотом, склоняясь к Лее. Удавка скользнула по коже колючим холодом. – Представляешь? С ума сойти…
Студенты. Мы просто студенты. И ужас на лице Леяны – лишь от встречи с «особыми»… Ну же, давайте, поверьте, что это действительно так!
- Так в чём же состоят ваши обвинения? – повторил вопрос блондин и вдруг пристально посмотрел на Леяну. Она вздрогнула.
- Полагаю, в свете обстоятельств, это уже неважно, - проговорил отец. – Не будем мешать вам…
Кольцо на его шее сжалось.
Отец сипло втянул воздух и непонимающе схватился за шею. В тот же миг позади нас послышались хрипы и сдавленные возгласы безотчётного страха: очевидно, всех приставов окольцевали так же, как меня, Донаса и отца.
А потом исчез воздух. Удавка сомкнулась и на моём горле, заставляя мир меркнуть, а мышцы слабеть.
Полный ужаса возглас Леи; её руки на моей груди; а потом – нечто просачивается между моей кожей и удушающим ошейником и с нечеловеческой силой разрывает путы изнутри.
Я закашлялся, судорожно втягивая воздух, и услышал, как то же делают остальные. И на фоне сиплых, давящихся вдохов, совсем рядом рассыпался металлическими осколками холодный удовлетворённый смех.