- Тоже.
Он всё смотрел на меня и держал мою руку. Потом поднялся, пересел на краешек постели и вновь встретил мой взор.
- Лей… - начал он серьёзно, но я уже знала, о чём он собрался говорить: о том, что я поступила безрассудно, что могла погибнуть, что не должна была рисковать ради него… вот только у меня на этот счёт имелось своё мнение. И потому я, пресекая ещё не начавшуюся речь, потянула Айвора за ворот рубашки. Он замешкался лишь на секунду, упираясь ладонями в подушку, а потом поддался, и губы его ласково коснулись моих. Вот так, хорошо. Разговоры подождут…
Подумать только, прежде – давно, почти в другой жизни – я и не представляла себе, что когда-нибудь не смогу насытиться его прикосновениями. И я отталкивала его так рьяно просто потому, что… да кто знает, почему? Было ли дело в предрассудках, в тех удобных ярлыках, на которых держался мой привычный мир? Или же виной всему стала моя глубокая неуверенность в том, что кто-то может счесть меня достойной, несмотря на все мои неудачи и провалы? Не знаю. Но знаю, что боялась потерять его теперь - больше всего на свете.
Отстранился Айвор нехотя и почти виновато сказал, что должен сообщить целителю о моём пробуждении. И почти сразу же комнату наводнили люди: пара сиделок, что принялись усаживать меня и поправлять подушки, и родители, по лицам которых было видно, что они уже не первый час сходили с ума от ожидания, и Руби, взиравшая на меня с порога одновременно с беспокойством и облегчением, и целитель в янтарной мантии, в котором я узнала мастера Дарона.
Последний, только появившись на пороге, без труда выставил всех остальных, включая и Айвора, и моих родителей, которые не успели даже обнять меня толком. Я хотела сказать, что прогонять никого не нужно и что чувствую я себя вполне сносно и могу уделить несколько минут родителям, но целитель жестом велел мне помолчать, опускаясь на стул и доставая инструменты.
- Хорошо, - пробормотал он спустя несколько минут, закончив стандартные манипуляции. – Что ж, мисс Полейни, организм у вас молодой, сильный, с ситуацией должен справиться. Даже с такой критической, как эта.
- Критической? – осторожно уточнила я.
Целитель посмотрел на меня.
- Весьма. Понимаете ли вы, мисс, что если из чародея вымыть столько энергии, он либо погибает, либо остаётся агифом без возможности восстановления? На моей памяти вы первая, кто по собственной воле сделал такое с собой. Вы вообще сознавали, на что идёте?
Я промолчала. Нет, не сознавала. В ту секунду я как-то не сумела тщательно всё обдумать. А если бы сознавала, чем рискую, решилась бы? Что бы пересилило – страх за себя или за Айвора?
Я поморщилась, отгоняя странные мысли. Так или иначе, я выжила, а агифом вообще была всегда - по крайней мере, таковой меня считали. Ведь никто не мог обнаружить во мне силу, которая… которая… Я вдруг задохнулась, в подробностях вспоминая только что проведённый целителем осмотр. Амулеты, которые он использовал, молчали. Не для него – для меня.
Осознание ошеломило меня настолько, что остаток беседы с целителем прошёл, будто в тумане. Как только мастер Дарон ушёл, в дверях почти сразу же показался Айвор с подносом. Над большой пиалой поднимался прозрачный пар, в воздухе разлился густой аромат бульона.
- Мастер Дарон сказал, пока можно только жидкое, - словно извиняясь, пояснил Айвор, но, заметив выражение моего лица, нахмурился. – Что, Лея?
- Запри, пожалуйста, дверь, - тихо попросила я.
Айвор посерьезнел, но просьбу выполнил без колебаний, перед этим оставив поднос на тумбочке рядом со мной. Затем подошёл, присел на край постели и повторил:
- Что?
- Я не вижу, - проговорила я ровно.
- Что не видишь?
- Магию.
Какое-то время Айвор смотрел на меня так, будто не мог уяснить смысла моих слов. Потом лицо его переменилось – от ошеломления? или разочарования? – и он тихо уточнил: