Я верю до сих пор. Надеюсь, что когда-нибудь Шенни образумится, устанет от той жизни, на которую обрекли её демоновы хранители, и вернётся ко мне. А я уже не совершу прежних ошибок. Я знаю, как спрятать её от всего мира, у меня достаточно денег, чтобы обеспечить нас на две жизни вперёд. Я готов сделать всё, чтобы она была счастлива со мной.
Проблема в одном: Шенни хочет другого. Верит в другое. И я, бесов тридцатилетний идиот, обретаюсь один в роскошном доме, бесцельно прожигаю время и деньги, которые хотел бы потратить вместе с ней. Будто какой-нибудь сбрендивший коллекционер, я каждый сезон заказываю десяток женских нарядов по последней моде, понимая, что она никогда не наденет их, и всё же надеясь: вот однажды случится чудо, и она переступит порог этого дома, и тогда у меня будет готово всё, чтобы встретить её.
- Вернись ко мне, Шенни. Прошу.
Я подался к ней, беря её лицо в ладони, ожидая протеста, новой пощёчины, чего угодно, но только не той реакции, что последовала в ответ. Она подняла на меня глаза, огромные, светлые, ничуть не изменившиеся с тех пор, как я видел её в последний раз. А потом приблизилась ко мне, опуская ресницы и приоткрывая губы для поцелуя.
Мир остался где-то далеко. Но, к сожалению, не навечно.
- Я не могу, Дон, - прошептала она, отстраняясь от меня и проводя пальцами по моей щеке. – Ты знаешь. Я не могу.
- Давай дадим им денег, - предложил я. – Половину всего, что у меня есть, хочешь? Они смогли бы наконец построить что-нибудь поприличнее своих убогих лачуг. Хватит и на дома, и на новую одежду, и на пропитание – достаточный выкуп за одного человека, ты не считаешь? Подумай, разве всё это не будет им полезнее, чем ты одна?
Шенни усмехнулась.
- Выкупать можно заложника, Дон. Я же нахожусь там по доброй воле. Но… - её пальцы скользнули по моей груди, - если ты предложишь деньги, я возьму.
Мне уже стоило начинать чувствовать себя идиотом?
- Сколько ты хочешь?
- Сколько дашь.
Я скривил губы в насмешке над собою. Благотворитель, чтоб меня…
- Хорошо. Но при одном условии.
- Каком?
- Получить наличные в банке я смогу только на следующей неделе. Хочешь забрать их – оставайся со мной на выходные. Три дня, Шенни… и три ночи. О большем я не прошу.
Я ожидал укора, быть может, обиды: ещё бы, покупать, будто ночную бабочку, собственную жену - ну разве это не безумие? Но Шенни смотрела на меня лишь с горечью, тоской и плескавшейся в глубине её глаз… надеждой.
Скучала!.. Скучала тоже, бесы меня побери, но та чушь, что вбили ей в голову в треклятой обители, всегда была сильней. Тёмные силы! Прошу, дайте мне шанс, всего только один шанс напомнить ей, что она оставила позади…
- Я согласна.
Сердце подпрыгнуло в груди и забилось быстрее. Я нашёл её руку и прижал пальцы к губам.
- Спасибо.
- Тебе спасибо, - она отвела глаза. – Твоя помощь для обители будет неоценима.
Плевать на обитель, едва не бросил я сгоряча. Плевать, я хочу помочь не им – тебе…
- Пойдём, Шенни, - я подставил ей локоть, и она послушно взяла меня под руку. – Пойдём, покажу тебе дом. Он уже так изменился.
71
Лея
На следующее утро мастер Дарон явился, чтобы осмотреть меня и сменить повязку. Я, конечно, предполагала, что предстоявшее зрелище меня не обрадует, но к тому, что увидела в реальности, оказалась не готова. Всё выглядело куда ужасней, чем я ожидала. От рёбер и до самого рунного пояса моё тело было иссечено глубокими тёмными полосами, длинными, беспорядочными, пересекавшимися друг с другом в какой-то безумной схватке. Их было семнадцать, уточнил целитель, но мне казалось, намного больше. Каждый разрез был схвачен несколькими швами, а посередине, где линии сходились, дело было плохо настолько, что и не разобрать: где уцелевшая кожа, покрытая корочкой запёкшейся крови, а где порезы, щерившиеся концами хирургических нитей так часто, что мой живот походил на омерзительного окровавленного ежа.