- Пойдём, пойдём, - поторопил меня отец. – Мест не останется.
Ну да, конечно. То-то все так рвутся внутрь, в душный аудиториум, где в солнечные дни можно слоёный пирог из чародеев испечь благодаря гигантскому куполу из стекла и металла, укрывающему центр просторного зала. Это воплощение архитектурного садизма позволяет солнцу изжаривать добрые две трети глубокого амфитеатра, и пережить трёхчасовое собрание тогда способны только счастливчики на последних рядах, ну и, конечно, те, кто восседает за кафедрой, утопленной в высокой нише с резными сводами. В такие дни места действительно стоит занимать заранее, но сегодня небо ровно затянуто облаками, а воздух свеж и прохладен. Неудивительно, что все стремятся подольше остаться снаружи.
Впрочем, я спорить с отцом не стала и остаток времени провела за разглядыванием скучного потёртого алого бархата сидений и алой же дорожки, что простиралась внизу от входа и до самого подножия кафедры. Хотя бы места отец никогда не выбирал в первом ряду, за что ему искреннее спасибо.
Спустя четверть часа аудиториум наконец заполнился, и ровно-алые тона его сменились ярким контрастом: левая сторона окрасилась тёплым светом янтаря, правая – мрачными отблесками аметиста. И хотя формально светлые и тёмные никогда не враждовали между собой, каждые неизменно строго держались своей касты.
Разговоры затихли, зашелестели одежды: все поднялись со своих мест, приветствуя Кафедральное собрание. Десять магов – пять аметистовых мантий и столько же янтарных – прошествовали к своим местам и опустились в высокие кресла, призывая всех последовать их примеру. Началась унылая рутина. Председатель собрания. Секретарь. Кворум. Прочая чепуха, которую чародей с безучастным лицом зачитывал, глотая слова и не утруждая себя паузами и интонациями.
- Собрание объявляется открытым.
«Тройное ура», - не сдержалась я, правда, конечно, только у себя в голове.
Начинали, как обычно, со скучной ерунды вроде отчётов о работе различных отделов и публично выносимых предупреждений.
- О'дар Спитсен, - нудным голосом озвучил читающий очередную фамилию, – предуп-ждение за нарушение пункта-сятого-статьи-сто-надцатой закона об отношениях с неодарённым населением. Выкрал у соседа петуха с целью наведения на него порчи.
Я с трудом подавила смешок. На кого порчи - на петуха? Оратор, похоже, задался тем же вопросом, поскольку нашёл взглядом упомянутого о'дара Спитсена.
- Вы наводили порчу на соседа?
- Не. На печуха, - с невозмутимостью отозвался шамкающий голос из фиолетовой половины зала. – Он мне шпать на рашшвете мешал, окаянный.
Глаза у вопрошающего округлились:
- Вы… выкрали петуха, чтобы навести порчу на него же?
- Ну так, да. Вернул потом.
Оратор выразительно переглянулся с коллегами по кафедре.
- У вас уже второе предупреждение, о'дар Спитсен. В следующий раз получите штраф, - и без всякой паузы он перешёл к следующему нарушителю.
И вот так всегда с этими тёмными. Цирк; а если не цирк – то балаган. И при этом они неизменно считают себя лучшими во всём, этаким центром мира. Вот и сейчас, не успело собрание доползти до публичного слушания докладов, как трибуну занял юнец в аметистовой мантии, всем своим видом излучавший гордость от возложенной на него миссии.
- О'дар Ксидан, подмастерье о'дар-мастера Ксидана, выступит с докладом на тему «Фабричное изготовление зелий: проблемы и перспективы».