Кстати, когда мы пришли к Донасу, чтобы освободить меня от рунного пояса, он уже снова жил один в своём роскошном дворце и на мой вопрос, где Шасха, ответил, что его жена вернулась туда, где оставалось её сердце. Выглядел он при этом очень несчастным, и мне даже стало жаль его.
После я много думала, пытаясь уразуметь, почему все они, те, кто жил в далёкой от мира обители, выбирали этот путь. И отчасти, казалось, я могла понять их – да, понять мотивы, но не признать их правоту. Они бежали от опасности и в то же время пытались бороться с ней, так, как видели это возможным. И пусть многое в их способах казалось нам ошибочным, неприемлемым, даже страшным, они делали то, что могли, бескорыстно посвящая себя своей идее. Сейчас я могла вспоминать о ледяных саркофагах не иначе как с ужасом, но кто знает, что я скажу через тридцать, сорок, пятьдесят лет? Может быть, придёт время, когда и я буду готова отдать себя во имя спасения чьей-то жизни.
Если только к тому времени мы не найдём способ изменить всё иначе. Мы с Айвором и мастером Ксиданом уже несколько месяцев думали над тем, как возможно повернуть ситуацию в корне, не навредив при этом ни себе, ни тем, кто ещё не знал правды о своём даре. И если пока мы не сумели найти этот способ, это не значит, что мы не найдём его никогда. Мы должны – потому что не каждому из подобных мне может повезти так же, потому что пути хранителей не способны уберечь всех, потому, наконец, что под нашим крылом теперь растёт та, кого мы обязаны защитить.
И мы найдём выход. Я знаю, что мы его найдём.
В закрытые двери постучали, заставляя меня вздрогнуть и вернуться к реальности.
- Ужин, - заглянув внутрь, сообщила Руби, будто извиняясь, но, увидев нас вдвоём, в объятиях друг друга, с облегчением улыбнулась. – Не задерживайтесь, вы ведь знаете, как миссис Ксидан этого не любит.
И она исчезла, прикрывая дверь. Я задумчиво поглядела ей вслед. Удивительная девушка. Я, наверное, ещё ни в ком за свою жизнь не встречала столько искренней и бескорыстной любви, предназначенной всем вокруг, без исключений.
- Пойдём? – Айвор мягко потянул меня за собой, но потом замешкался, оглянувшись. На столе по-прежнему лежал букет, источавший нежный аромат и незаметное тепло своей магии. Айвор подхватил цветы и пробежался пальцами по лепесткам. – Нужно поставить их в воду. Будет жаль, если завянут.
Он смотрел на них внимательно, ощущая нечто большее, чем теперь могла я, и меня, как его когда-то, тронуло любопытство.
- Ты видишь, верно? – спросила я мягко, и Айвор, подняв на меня глаза, осторожно ответил:
- Да, Лей.
Я улыбнулась ему. Всё-таки он не говорил мне правды только по одной причине: боялся, что я оттолкну его, смогу возненавидеть лишь за то, что он теперь обладал даром, который всегда принадлежал мне.
Я потрепала его по слегка отросшим волосам, в которых снова сверкали высветленные - по моей просьбе – пёрышки.
- Я люблю тебя. И если теперь ты видишь то, чего я не могу видеть больше, то… пусть будет так. В любом случае, тебе, с твоими знаниями, этот дар способен принести куда больше пользы, чем когда-либо мог дать мне.
Во взгляде Айвора плеснулось удивление.
- Что ж, - проговорил он, - если так… спасибо, Лея.
- Спасибо тебе.
За всё. За то, какой я знала себя теперь, рядом с ним. За уважение и любовь. За то, что научил меня отличать светлое от тёмного, не оглядываясь на цвет мантии.
В дверь снова постучали.
- У-ужин, - многозначительно округлив глаза, протянула Руби, заглядывая внутрь. – Давайте скорее. Не то миссис Ксидан решит, что вы предпочитаете уединение крайне важному для всех семейному ритуалу.
Айвор усмехнулся и, приобняв меня за талию, подтолкнул к выходу.
- Пойдём, - сказал, даря мне тёплый, с искорками озорства взгляд. - Не будем расстраивать маму.