— Ну, да, но я не думала, что они существуют на самом деле.
Пилловер пожал плечами.
— Должно быть, их кто — то нанял, — сказала Димити. — Как думаешь, прототип чего?
— Разве это важно? — спросил брат.
— Думаете, он и вправду у нее? — поинтересовалась Софрония.
Пилловер посмотрел на Софронию с чем — то похожим на жалость в темных глазах.
— Конечно он у нее. Вопрос в том, хорошо ли она его спрятала?
— И сделала ли копию? — вторила Димити.
— Может, безопасней позволить им считать, что они выиграли?
— Она это далеко наперед загадывала?
— Очень уж много вопросов, — прервала поток их размышлений Софрония.
Они слышали, как мадемуазель Жеральдин что — то резко сказала мужчинам, перетряхивающим багаж. Потом выглянули в открытую дверь, любопытствуя, что произойдет дальше. Вооруженный налетчик свободной рукой наотмашь ударил по лицу директрису.
— Ой, мамочки, — воскликнула Софрония. — Это же насилие.
Она подавила панику и странное желание захихикать. Прежде ей не доводилось видеть, как взрослый мужчина действительно бил женщин.
Димити слегка позеленела.
Личико Пилловера за круглыми очками вытянулось.
— Не думаю, что такое входило в ее расчеты.
Похоже, он правильно оценил ситуацию, поскольку у мадемуазель Жеральдин продолжился приступ истерики, завершившийся весьма театральным обмороком посреди дороги.
— Приличное представление. Моя сестра Петуния ведет себя подобным образом при виде мыши.
— Думаете, директриса притворяется? — склонная впечатлиться спросила Димити.
— Притворяется или нет, она, кажется, втянула нас в переплет, — надула губы Софрония.
«Хоть я и не хочу попасть в школу совершенства, но точно не желаю, чтобы меня похитили налетчики».
Экипаж еще раз дернуло вверх.
Софрония посмотрела на потолок. Передвижное средство бандитов, должно быть, привязали к багажным поручням. Она сложила два и два: защитные очки главаря и еще булавка в виде луковицы. «Воздушное судно». И в этот момент Софрония решила, что лучше что — нибудь предпринять для их спасения.
— Нам нужно обрезать путы воздушного шара, которыми он привязан к карете, добраться до места на кучерском сундучке и взять управление лошадьми в свои руки. Если мы поедем, то, может, их обгоним?
Пилловер согласно кивнул.
— Наука еще не нашла, как заставить передвигаться летательные аппараты быстрее наземного транспорта. Хотя кое — какие интересные прототипы дирижаблей описаны в последнем месячном выпуске «Руководства к успехам науки и аморальному превосходству». Или что — то об использовании воздушных потоков, но не на воздушных шарах, поэтому…
— Ага, спасибо, Пилл, — прервала его Димити. Очевидно, словесное недержание было фамильной чертой, временами ей потакал даже Пилловер.
— Ну и как? — спросила Софрония. — Каковы наши возможности? Что у вас двоих есть?
Пилловер опорожнил карманы своей безразмерной шинели: сосновая живица для жевания, монокль на ручке — уж не это ли Кривые окуляры фантастического увеличения? — и длинный кусок ленты, который наверное начинал жизнь в волосах сестры. Димити выложила коробку сэндвичей, деревянную ложку и вязанного набитого осьминога из закрытой корзинки, лежавшей у нее на коленях. Софрония обладала лишь куском бисквита, который за чаем запихнула в передник, а теперь прискорбно раскрошившегося.
Она разделила кусок на три части, и, принявшись за еду, компания глубоко задумалась.
Налетчики не обращали на них никакого внимания. Они отказались от потрошения багажа и теперь стояли и о чем — то спорили. Мадемуазель все еще пребывала основательно без чувств.
— Времени нам не подарено, — напомнила Софрония, схватив у Пилловера увеличительные линзы. Она выбралась через окошко на стороне кареты, не видимой бандитам.
Как выяснилось, по каретам лазить легче, чем по кухонным лифтам. Незаметно от налетчиков Софрония выбралась на верх кареты. Там обнаружила привязанную к крыше большую цветную воздушную шлюпку. Летательный аппарат состоял не из одного воздушного шара, а из четырех, привязанных по углам корзины размером с гребную шлюпку. В середине корзины как побег торчала выше баллонов мачта с развернутым парусом. Под днищем висели рулевые пропеллеры, которые слегка двигались, зависнув прямо над головой ползущей по крыше Софронии. Лопасти выглядели довольно острыми. Не спуская с них глаз, Софрония пробиралась к месту крепления якоря.
Веревку крепко привязали к поручню, и освободить ее было невозможно.
Софрония вытащила увеличительные стекла Пилловера, под углом поймала ими луч солнца и стала пережигать веревку. В воздухе распространилась едкая вонь паленого волокна, но происки Софронии остались незамеченными. Казалось, это никогда не кончится, но мало — помалу веревка истлела так, что Софрония смогла ее порвать. Воздухошлюпка рванулась вверх, поймала попутный ветер и полетела прочь.
Не теряя времени на то, чтобы насладиться зрелищем своей работы, Софрония поползла дальше и спустилась на кучерский сундучок. Кучер сполз и лежал на боку. На лбу большая красная отметина. Софрония освободила его от вожжей и цокнула лошадям. Она была прекрасно осведомлена, как неуместно для четырнадцатилетней юной леди управлять каретой, но временами обстоятельства требуют прибегнуть к чрезвычайным мерам.
И тут налетчики заметили, что случилось, и заорали на нее. Главарь выстрелил и попал в ближайшее дерево. Другой кинулся за шлюпкой, пытаясь догнать ее с земли. А третий рванул за каретой.
Софрония стегнула лошадей и пустила их в быстрый галоп. Карета позади опасно накренилась. Хоть ее и оснастили по последней моде, но она не была рассчитана на такую бешеную скачку. Когда Софрония наткнулась на более — менее широкий перекресток, то развернула карету и остановилась. Потом спрыгнула и сунула голову внутрь экипажа.
Димити и Пилловер таращились на нее с благоговейным ужасом.
— Все в порядке?
— Потрясающе, — проговорила Димити.
— Что вы за девочка? — проворчал Пилловер, который выглядел желтым от тошноты.
— Теперь понимаю, почему тебя взяли в рекруты, — добавила Димити. — Я удивляюсь, почему они ждали до такого возраста.
Софрония покраснела. Никто сроду ее не хвалил за такие дела. И никто не смотрел на нее, как на авторитет. Какая честь.
— Откуда, скажите на милость, вы знаете, как управлять каретой? — спросил Пилловер с таким видом, словно ему нанесли личное оскорбление.
Софрония ухмыльнулась:
— Я много времени провожу в конюшнях.
— С симпатичными мальчиками — конюшими? — предположила Димити.
Софрония выгнула брови, глядя на нее.
— И что теперь? Вернемся за директрисой?
— Но мы же ведь спаслись? — Пилловер заметно встревожился при мысли о возвращении. — Она что, в самом деле стоит того?
— Этого требуют правила вежливости. Вряд ли честно оставить ее в лапах преступников, — укорила сестра.
— К тому же кучер не приходит в чувство. А он один знает, куда мы направляемся. — Софрония стояла за разумные доводы вдобавок к хорошим манерам.
— Но у них оружие. — Пилловер тоже призвал на помощь разум.
Софрония задумалась.
— Тоже верно. — Она посмотрела на Димити. — Мадемуазель Жеральдин… Как, по — вашему, от нее есть толк?
Димити нахмурилась: